Кэтрин Вэйн - Записки на ёлке

Завтра он похвастается пацанам во дворе, как первый раз сбежал с уроков. Но ни за что никогда не скажет, что сбежал в больницу к однокласснице. Запозорят, скажут, что он лох. Хотя мама уверяла, что к девочке непременно надо сходить – "Она же ваша одноклассница. Надо дружить друг с другом. Вспомни, как тебе плохо, когда ты болеешь. Вот и ей плохо, а она там, в больнице, одна. Ни игрушек, ни телевизора у неё нет". Но пацанам во дворе это говорить не надо. Не поймут.

Спустя час пешего скитания, Гоша открыл рукой в серой варежке калитку и прошёл прямо к огромной ёлке, что стояла во дворике больницы. Она была самой высокой в их районе и единственной, на которой кроме мишуры и гирлянды висело всё, что можно было уместить на ветки: игрушки, конфетти, дождик и даже настоящие шишки с конфетами на верхних ветках. Мальчик поднял голову высоко, отметив для себя, что на такую высоту он бы мог залезть. Прямо сейчас, когда его никто не видит. Сорвать парочку любимых конфет-пирамидок и съесть тихонько дома. Он повёл плечами, чтобы скинуть с себя ношу в виде рюкзака, но остановился. По дорожкам ходил дворник с метлой и разметал в стороны непослушный снег, грозившийся превратиться за полчаса в сугробы. С минуту школьник наблюдал за мужчиной и заметил на стене больницы огромный плакат, разрисованный дешёвыми красками. "До нового года осталось 17 дней". Гоша хмыкнул и пошёл дальше. Кто-то после смены, в тёмном кабинете так старался, скинув медицинский халат, рисовал эту красоту, а ведь осталось уже двенадцать дней. "Наверное, эта врачиха заболела" – подумал мальчик и открыл тяжёлую дверь больницы.

В тесной комнатушке от входа до окошка регистратуры было всего два шага, но и здесь работники больницы умудрились создать атмосферу приходящего праздника. На потёртом бело-сером потолке (на скотч) были приклеены три гирлянды-фонарика. Точно такие Гоша видит каждый день в своей школе. В углу у скамеек стояла на потёртом бетонном полу маленькая ёлочка. На ней висело с десяток старых стеклянных игрушек и внизу вместо снега возвышались сугробы из ваты, забросанные мишурой.

– Мальчик, тебе кого? – спросила женщина в белой косынке, сидевшая за новогодним окошком регистратуры.

Пятиклассник смутился и медленно подошёл к окошку. А может зря? Может Света уже дома или к ней никого не пускают? Более того она не захочет его видеть, ведь, по существу, они даже ни разу за этот год не говорили. Ещё было проще – он не знал её фамилии.

– А зовут одноклассницу как, школа какая? – громко спросила женщина, пролистывая какие-то журналы на скрипучем столике. "Наверное, школьные" – подумал Гоша и уверенно назвал класс и номер школы. Женщина язвительно улыбнулась, заметив как мальчишка покраснел. Она редко стала видеть, чтобы к детям в отделение приходил кто-то кроме родных. А чтобы так, один единственный. Такие случаи нежной доброты остались лишь в прошлом. Очень далёком, когда страна вокруг себя объединяла множество маленьких государств.

– Вот, нашла. Сядь на скамейку, сейчас позову.

Женщина вышла из своей, казалось, сказочной и уютной каморки в мир другой, где среди кашля и температуры вряд ли можно было найти уют.

Гоша смирно сел на скамейку и, сняв варежки, потёр руки. Ещё ледяные. Он почувствовал щекочущий запах ели и сильно занервничал. Как она посмотри на него? А что он ей скажет? А если пацаны и так узнают, что он навещал какую-то девчонку? Скажут – влюбился, начнут дразнить, а он и вовсе не влюбился. Просто так пришёл, потому что мама сказала – "с девочками надо дружить" – и у Светы очень красивый голос. Он надел варежки обратно. Да, сейчас пять минут согреется и отправится обратно. На последний урок. География. Любимый Гошей предмет. И никто его ругать не будет.

Серые мальчишеские глаза осмотрели внимательно тесное помещение. От батарей исходило сильное тепло, если не сказать жара. Выкрашены они были в молочный цвет, как и всякая мебель в больнице. Под подоконником спал пушистый полосатый кот. Наверное, постоянный житель, охранник ёлки. За дверьми отделения исходила тишина. Никто не ходил, не шумел, не говорил. Совсем как на уроке русского языка. Наверное, Света единственная кто лежит в этой больнице. Без телевизора и кукол. Гоша никогда не оставался в больнице больше трёх часов и представлял, что люди здесь могут только лежать в своих кроватях и ходить на процедуры. Другое им запрещено. А если так и Света здесь одна, как можно её бросить? Останется. Раз уж пришёл.