Вячеслав Резеньков - Снежное танго

Услышав в коридоре шорох, девущка вскочила с постели и вышла к гостям.

– Можно я с вами поеду? – спросила она.

Иван Никифорович повернулся к внучке, и удивленно открыл рот.

– А, ты-то куда собралась? Нет, я тебя никуда не отпущу!

Наступила пауза. Гости переглянулись.

– Место, конечно, найдется, вот только…, – нерешительным голосом начал Челюкин, и вопросительно посмотрел на деда.

– Об этом не может быть и речи, в такую погоду я ее не отпущу! – продолжал настаивать хозяин дома.

Катя схватила, стоящие под вешалкой сапожки, и стала обуваться.

– Ну, что ты с ней будешь делать? – пробубнил старик.

– Да не переживай Никифорович! – произнес Челюкин, кладя руку ему на плечо, – Через час мы будем уже в городе. Доставим ее как ценный почтовый груз. Я тебе потом перезвоню! Все будет нормально, я ручаюсь!

Экспедитор, стоящий рядом, водил глазами то на старика, то на своего коллегу, и не вмешивался в диалог старых друзей.

Вскоре все вышли из дома и направились к калитке. Аэросани, заправленные бензином, стояли за двором и были готовы пробежать по заснеженной степи почти полсотни километров до районного центра. Метель, с пронизывающим ветром продолжала мести сугробы, смешивая падающий снег с опускающимися на степь сумерками. Катя на прощание поцеловала деда в щеку, и вместе со всеми залезла в кабину.

Стоя у забора, старик наблюдал, как вначале заработал двигатель, приводя в движение огромный пропеллер. Вращающиеся лопасти, навевая грусть, стали подвывать степному ветру, образуя за санями огромную снежную спираль. Потом обороты увеличились, и словно после раздумий, машина тронулась с места, быстро унося трех путников вглубь заснеженной степи. Иван Никифорович, смахивая с лица падающие снежинки, долго наблюдал за желтыми лучиками, идущими от фар аэросаней, пока те не растаяли в снежном танго, которое с азартом танцевала январская вьюга.

К утру третьего дня, погода начала меняться, а к обеду выглянуло солнце. Утомленная степь, укрывшись белым одеялом, отдыхала от неистового снежного танца. Солнечный свет, разлившийся по степи, от ослепительной яркости, заставлял прикрывать глаза. Снежинки, в сугробах, сверкали как рассыпанные алмазы, на которые невозможно было смотреть.

Линия электропередач, протянутая с города в сельскую глубинку, пролегала вдоль изъезженной степной дороги. У столба, одного из пролетов, где дорога, заходила под провода, делая замысловатый зигзаг, стоял коленчатый подъемник аварийной бригады электриков, которые устраняли последствия снежной бури. В железной люльке, поднятой к верхушке столба, пристегнувшись карабином, стоял пожилой мужчина в потертой спецовке, с большими ножницами в руках.

– Саня! Как обрежу, сразу сматывай, а то провод в снег провалится потом не найдем! – крикнул он молодому парню, в такой же спецовке, стоящему в отдалении у соседней опоры,

– Да понял я, понял! – отмахнулся, стоящий внизу рыжеволосый Александр Пронин, от надоедливого Сергея Баранова, работающего на высоте.

Надо сказать, что верховые работы, у Баранова не очень-то ладились. Каждый раз, когда он залезал в люльку, с ней происходили странные и загадочные поломки. Однажды механизм подъемника заклинил так, что пришлось вызывать другой, что бы снять его с высоты. А, случалось, что люлька отказывалась фиксироваться на высоте и самопроизвольно опускалась вниз, чему не переставал удивляться водитель машины Сеня Ушинский, греша на порчу, которую наслал на Баранова таинственный «доброжелатель».

– Сергей, непременно сходи в церковь, а иначе до пенсии не доживешь, – по-дружески советовали ему его коллеги.

Неторопливый Ушинский, облокотившись на капот машины, задрав вверх голову, наблюдал, как работающий наверху электрик готовился откусить ножницами поврежденный провод. Тот долго примерялся, а затем, стиснув зубы, приложил к ножницам усилие. Послышался специфический треск, словно кто-то кухонным ножом перерезал хребет рыбы, после чего поврежденный провод с ускорением полетел вниз, и юркнул в глубокий сугроб.

– Майна! – крикнул, стоящий в люльке Баранов, и рукой подал водителю знак для спуска.

Ушинский залез на платформу подъемника и стал опускать люльку, внимательно прислушиваясь к работе коленчатого механизма, в котором снова появились посторонние звуки. Пронин, стоящий у соседней опоры, начал сматывать обрезанный провод, медленно продвигаясь к автоподъемнику. На середине пути он остановился, и стал что-то оживленно разглядывать в снегу.