Игорь Озеров - И ни на одно мгновение дольше

– Эти картинки мне каждый день снятся, – тихим голосом привлек к себе внимание старичок. – Будто они из какой-то другой жизни. Надеялся, что если я их на стенах нарисую, то может вспомню что-нибудь. Но не получилось.

– Здравствуйте. Извините, я вас не заметил, – чуть растерялся от неожиданности Павел Петрович. – Вы, наверное, хозяин?

– Хозяин, хозяин, – быстро закивал головой дед и, хитро прищурив без того узкие глаза, внимательно посмотрел на гостя. – А вы по какому делу? – спросил он.

На нем был старый бесформенный военный китель неизвестной страны, кепка и стеганые штаны, которые, несмотря на жару, он заправил в короткие валенки. На широком смуглом лице в паутине мелких морщин нос и губы почти не выделялись, но всепонимающие пронзительные глаза почти скрытые тяжелыми веками светились как два раскаленных уголька,

– Мне сказали, что я могу у вас комнату снять, – неуверенно сказал Павел Петрович, и подумал, что, наверное, лучше было бы поискать жилье у какой-нибудь одинокой бабушки, которых наверняка много в деревне, чем у этого странного деда, но было уже поздно. Тот, кряхтя, встал, взял Павла за локоть и потянул в дом.

– Я так и знал, так и знал… – бормотал он на ходу. – А вы надолго?

– Не знаю. Как получится, – ответил Павел Петрович, понимая, что уже не сможет отказать, даже если комната ему не понравится. – Я историк. Хочу проверить одну легенду.

Дед отпустил его рукав и резко остановился. Павел по инерции сделал еще один шаг и, остановившись почти у самого крыльца, оглянулся на старичка.

– Что-то не так? – спросил он.

Старичок вместо ответа радостно рассмеялся, будто наконец свершилось что-то хорошее и очень долгожданное. А потом, опять взяв Павла Петровича за рукав, повел в дом как дорогого гостя.

Найти причину для отказа Павел бы не смог, даже если бы захотел: очень светлая большая комната с тремя окнами понравилась ему без всяких сомнений. В углу, будто в ожидании, стоял старинный письменный стол, покрытый зеленым сукном. Лучшего места для работы было не придумать. Кровать с высокими железными спинками и серебряными шишечками на углах манила высокой периной и горкой из подушек. По всей комнате на стенах в рамках висели фотографии людей, глядя на которые Павел почувствовал странное ощущение, будто он приобщается к какой-то большой семье.

– Это ваши родственники? – спросил он у старика.

– Теперь уже стали родственниками, – посмотрев на фото, ответил дед. – Когда я много-много лет назад приехал в этот дом, они уже здесь были, а теперь я так к ним привык, что они для меня стали родными.

Дед Захар показал гостю кухню, свою спальню и деликатно оставил его одного.

Павел разобрал рюкзак, сел за стол и с наслаждением провел ладонями по мягкому сукну. В окно светило солнышко и тихо стучались ветки черемухи. На душе было так хорошо, что захотелось выпить. Одновременно он почувствовал голод и подумал, что не помешает чего-нибудь перекусить. Поэтому решительно поднялся и вышел на улицу. Еще по дороге Павел Петрович приметил деревенский магазин, но желание взглянуть на то, ради чего он приехал в этот медвежий угол, было гораздо сильнее голода.

Найдя узкий проход между деревянными заборами, он спустился к берегу. С высокого обрыва хорошо просматривалась широкая река, которая из-за жаркого лета сильно обмелела. Кое-где появились песчаные острова и отмели с широкими длинными пляжами. Из-за этого холм на противоположном берегу казался еще выше, чем предполагал Павел Петрович. Сейчас его называли «Чудская гора». По тем данным, что он раскопал в тех двух летописях, именно здесь когда-то и был исчезнувший более тысячи лет назад Город…

*****

Дверь в магазин была распахнута и снизу поджата толстым березовым поленом. Два явно не местных смуглых парня с темной щетиной на щеках разгружали у входа картонные коробки.

Внутри в небольшом зале никого не было. Павел прошел вдоль стеклянных холодильных витрин с посиневшей колбасой и засохшим сыром. Оценил небогатый выбор спиртного и встал у кассы в ожидании продавца. Она принимала товар и поэтому вместе с теми двумя небритыми мужчинами скрылась в подсобке.

Минут пять он молча и терпеливо ждал, но из-за столичной привычки к суете, а главное, сильного желания вернуться на берег с бутылочкой вина, Павел Петрович не выдержал и громко постучал монеткой по железной чашке весов.

Через несколько секунд дверь подсобки открылась и из нее вышла продавщица – моложавая женщина лет сорока. Крупные золотые серьги в ушах, несколько цепочек разной длины на шее, перстни и кольца на полных пальцах говорили не только о достатке, но и о желании этот достаток демонстрировать. Она привычно оценила покупателя и чтобы лучше продемонстрировать свою роскошную грудь, расправила плечи и будто бы устало прислонилась спиной к дверному косяку.