Олег Белоусов - Я знавал жизнь таковой…

Эти простые уловки иногда срабатывали в следственной практике. Было бы поспешностью стреляться незамедлительно, а наличие при себе оружия могло бы очень навредить. Если следователю вдруг покажется что-то подозрительное в ответах, то он может свидетеля посадить ненадолго в полуподвальную камеру подумать и хорошенько повспоминать, а это всегда сопровождается обыском. Обнаружение пистолета при досмотре в прокуратуре – это немедленные санкции на арест и на обыск квартиры матери, а также на обыск загородного дома. В конце концов, рассудил Бурцев, повеситься можно и в тюрьме. Необходимо только грубо нарушить тюремный режим и попасть в карцер, а там – ты один. Не очень сложно удушить себя на разорванных портках, привязанных к «вертолёту» (кровать пристёгиваемая на день к стене на цепь) тотчас, как только контролёр посмотрит в твою камеру ночью через «глазок» и не придёт точно в течение следующего часа.

Мало-помалу Бурцев перестал скрытно проверять, а не ведётся ли за ним слежка и начал понемногу приходить в себя после всего случившегося. Бурцев вновь стал привозить в загородный дом подружек, с которыми легко знакомился на линии. Его во время любви всегда подмывало посмотреть, а то и потрогать у очередной партнёрши шею именно в том месте, где располагалась ямочка, однако ямочки имелись не у всех, а только у женщин неполных. Валерий невольно вспоминал то углубление на шее, в которое выстрелил когда-то. Это значительно ускоряло наступление кульминации с ничего не подозревающей девицей. Теперь с каждой новой знакомой Бурцев никак не мог мысленно избавиться от сравнений с убитой женщиной. Ощущения, что он испытал с погибшей жертвой, были во много раз ярче, острее и желаннее всех тех, что случались у него теперь. Во время интимной близости он невольно представлял мысленно, что делает это с женщиной, которую вот-вот пристрелит.

К Бурцеву вернулось относительное спокойствие и прежняя комфортность работы в такси. До этого он никак не мог ездить по городу и методично собирать рубли как ни в чем не бывало. Его всё раздражало в клиентах – от сильных ударов дверьми его нового автомобиля, до весёлой безмятежности. Первое время от напряжения и нервозности Валерий хотел уволиться, но отъезд сменщика Вахитова на север области работать водителем вахтового автобуса изменил его планы. Вахитов и ещё несколько таксистов заключили контракты и уехали на север области из-за обещанной вербовщиками тысячерублевой месячной зарплаты. Теперь единственный свидетель, кто видел Зою в такси Бурцева, стал безопасен. Словно кто-то подталкивал Валерия и помогал ему обрести уверенность на пути намеченных акций возмездия. В его мысленном списке виноватых перед ним людей значилось четыре человека: судья, два друга детства и свидетельница Наташа Гладышева. Именно Наташу Гладышеву по его настоянию не изнасиловали, но она не сказала в его оправдание на суде ни единого слова, а только усугубила его тяжёлое положение, хотя, несомненно, знала, что у него не было связи с её подругами. Из этой группы только судьба двух его товарищей по несчастью была ему известна. Роман Ибрагимов опять попал в тюрьму, потому что кому-то в пьяной драке нанёс ножом тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом. Другой подельник, Николай Сарви, стал наркоманом и переехал жить со своей подружкой по наркотической зависимости на юг области, где за лето вырастала качественная конопля, и раньше времени вызревал мак. Именно так сказались длительные сроки на двух его товарищах по несчастью, однако Валерий считал их виновными в своей участи. Досягаемыми в городе оставались судья Низовских и свидетельница Гладышева. Наталье Гладышевой, по его предположению, сейчас должно было быть, примерно, двадцать семь лет.

Проезжая иногда днём без пассажиров около областного суда, Валерий останавливался и стоял минут десять – пятнадцать невдалеке, в надежде случайно увидеть судью на костылях. У Бурцева ещё не было составлено конкретного плана мщения, но для начала ему хотелось убедиться, что этот человек продолжает работать в суде. Если это подтвердится, то следующий шаг заключался в определении места жительства судьи, а остальное – спокойно можно было растянуть на долгий срок.

В большинстве случаев человек, горящий желанием отомстить за несправедливый приговор, со временем остывает и успокаивается, а после освобождения боится думать о мщении. Очень свежи у бывшего заключённого впечатления от унизительных условий содержания в местах лишения свободы, чтобы идти на мстительные акции при отсутствии гарантии, что все сложится хорошо. Освободившийся человек поглощён в первую очередь проблемами выживания и привыкания к жизни на свободе. Он всецело занят безудержным потреблением спиртных напитков и поиском доступных женщин или добычей денег на услады. Выпущенный на волю человек рад свободе и эта радость не даёт ему думать о каком-либо неприятном деле. За время длительного пребывания в заключении происходят значительные изменения в обществе, и первый год свободный человек старается только осознать эти изменения. Так устроена природа психически нормального бывшего заключённого. На это и рассчитывают работники правоохранительных органов, принимая без опасений сомнительные решения. Однако практика жизни говорит, что иногда встречаются отчаянные и неразумные головы. Валерий к таким не относился, но он понимал, что после убийства Зои было бы неразумно затаиться до конца своих дней. Если ты уже однажды убил человека, а значит, допустил возможность потери своей жизни, то тебя вряд ли остановит какой-нибудь риск. После первого убийства преступник превращается в безжалостного охотника и в азартного игрока со смертью.