Ольга Лисенкова - Камертон

– Мам, пап, – прозвучал недовольный голос Яна. – Ну вы чего свалились-то на ночь глядя без предупреждения?

– Ты как себя чувствуешь? – проговорила озабоченно женщина. – Кирилл сказал, что ты болеешь, слег, даже в консерваторию не пошел.

– Ничего я не болею!

– Прогуливаешь! – одобрительно пробасил мужчина. – Дорос наконец-то!

Они разулись и прошли в комнату – и, конечно, сразу увидели Элю. Та, послушавшись Яна, сотворила легкую иллюзию: приняла вид скромной студентки, привлекательной в меру своего юного возраста, не более, а платье стало казаться менее вызывающим, хоть и нарядным. Она смотрела во все глаза и не могла понять, в чем дело: перед ней, без сомнения, были обычные люди. Хорошие, простые, совсем не молодые люди .

– Оба-на! – весело удивился папа. – Он прогуливает, и вот причина!

Ян скорчил рожу.

– Пропуск одного-единственного дня за бог знает какой срок обучения – еще не повод приходить вот так, – отрезал он упрямо. – Можно подумать, я часто…

– Нам сказали, что ты заболел! – перебила мама. – А телефон у тебя не отвечает, абонент недоступен!

Ян хлопнул себя ладонью по лбу.

– Он разрядился.

– Сутки! Ни сообщения не проходят, ни звонки!

– Он разрядился, мам.

– Почему ты не поставил его на зарядку? Мы поняли, что ты лежишь-болеешь, совсем один, с тобой связаться невозможно, тебе плохо, – мы что, по-твоему, должны были делать?

– Ему хорошо, – возразил отец, пристраивая на обеденный стол между чашками сразу несколько баулов. – Мать пироги напекла-привезла. Картошечки.

– Спасибо, – кисло сказал Ян.

– Здравствуйте, – вклинилась робко Эля.

Мама воззрилась на нее, будто только что увидела.

– Ян!

– Да?

– Ян, мы… – Она стушевалась. – Мы не стали бы являться без предупреждения, если бы была хоть малейшая возможность тебя предупредить!

– Я понял, мам. На самом деле я не заболел, и завтра я пойду в консерваторию, как хороший мальчик. Уже поздно, спать пора. Мне что с вами теперь делать-то?

Все четверо молча смотрели то друг на друга, то на неразложенный диван со скомканной постелью, то на аккуратно свернутое на кресле постельное белье с запасной подушкой. Молчание нарушил Ян:

– Это Эля. Она у меня временно остановилась, потому что в квартире, которую она снимает, прорвало канализацию. Унитаз вернул все нажитое непосильным трудом. Квартиру затопило. Понимаете?

– Понимаем, – бодро сказал отец.

– Моя мама, Лариса Игоревна, и папа, Вадим Юрьевич, – представил Ян.

– Вы девушка Яна, да? – любезно улыбнувшись, обратилась к Эле мама. – Мы просто никогда от него про вас не слышали, и…

– Нет! – хором сказали Ян и Эля.

Отец хохотнул.

– Мать, – скомандовал он, – выкладывай пирожки и все остальное, что там у тебя, и поехали домой. Тут без нас разберутся.

– Знаешь, – громким шепотом сказала мама, доставая бесконечные судки и лоточки, – давай мы с тобой договоримся, Ян. Не забывай заряжать мобильный телефон, и хотя бы раз в день, хотя бы раз в день, о большем я не прошу, хотя бы сообщение можно кинуть, что ты жив-здоров? Или, на самый крайний случай, Кириллу можно сообщить что-нибудь – сговориться и наврать что-нибудь нормальное , – чтобы родители с ума не сходили, да? Или я слишком многого прошу?

– Ма-ам.

– Мать, давай, пошли уже, – подтолкнул ее под локоть отец. – Такие разговоры не ведутся в присутствии посторонних. А тем более – не-посторонних. Если… В общем, такое дело, с кем не бывает. Унитаз прорвало, всю квартиру залило. Поехали домой скорей, поздно, правда.

– Мы договорились, Ян, – сказала мама, увлекаемая уверенной рукой мужа.

– Договорились, мам, извини. Сейчас же поставлю телефон на зарядку. Я и не заметил, что он разрядился.

– Конечно, он не заметил! – подтвердил отец.

После тихого обмена ритуальными возмущениями напополам с взаимными извинениями родители наконец отчалили в ночь. Ян запер замки и шумно выдохнул. Эля вернула себе прежний вид и расхохоталась:

– А как хорошо, что ты у нас рассудочный мальчик! Ведь не отпирать было бы нельзя, ты же тут при смерти лежишь совсем один! Они бы и дверь вынесли!

Ян демонстративно застонал, но потом тоже засмеялся.

– Вот такие они у меня, – сказал он, разводя руками, и в его голосе была не только досада и неловкость, но и гордость.

– Ян, – проговорила Эля, сунув нос в ближайший судочек. – Ты полукровка. Ты же это знаешь, и я это знаю. Это не твои родители, да? У кого-то из них второй брак, да?