Алексей Труцин - Часть пути

– Нарисовать, создать человека с целой историей жизни? Это же ужасно сложно, жизнь человека-то. Куча нюансов там, подробностей.

– Ошибаешься, на самом деле все складывается из информации, ранее полученной объектом, для которого рисуем. Мы проникаем в его голову и на основании ее содержимого создаем какой-то образ. На базе полученных ранее данных, их количества. Лично мы иногда даже не смотрим на это самое количество и тип. Нас больше интересует внешний облик, начинка помещается в последнюю очередь. Мы же все-таки художники, а не техники. Нарисованное существо размышляет, да и вообще ничем не отличается от живого человека.

– Так, прерву. Я появился в аудитории последним, почему?

– У нас были сомнения по поводу твоей решимости, твоей аномальной смелости, а еще мне казалось, что ты слишком похож на Энрике, не хотелось, чтобы ты повторял его судьбу.

– Кто такой Энрике?

– Скажем так, это человек, который неправильно использует возложенные на него полномочия.

– А разве так можно? Почему его тогда до сих пор не устранят?

– Потому что он слишком хорошо знает радуш и своим поведением и даже темными делами все равно держит баланс сил. Не вызывает дисгармонии, грамотный, но злой.

– Понятно, а мысли тоже научите читать?

– Зачем? Зачем читать чужие мысли, если вы и так видите их результат в каждом из людей? Изучите его картину мира. Все, что происходит, хорошее и плохое, идет от его внутреннего содержимого, переживаний, мечтаний – мыслей! Боже, давай уже начнем рисовать.

– Чем, кисточкой? Ладно. У меня тут дети окно разбили пару минут назад, можно его залатать?

Синяя шляпка на моем плече заметно воодушевилась.

– Отлично, давай, отредактируй, используя силу своей души.

Кристофер сосредоточился на разбитом стекле, и в его видении появилась клепсидра, которая начала отмерять время. Пока оно шло, из руки парня вышла такая же, но только светло-синяя конечность, прямо как у всех на той лекции по радушу, и начала восстанавливать стекло как по волшебству. Время в часах полностью перебежало, и клепсидра исчезла.

– Отличная работа, – хвалила Диана. – С чего-то нужно начинать.

Синяя конечность соединилась с его собственной воедино. Кристофер в ужасе схватился за голову и свалился на диван. То, что сейчас произошло в этой комнате, вряд ли можно было назвать тем, что он ожидал после звонка по номеру на визитке. Под окном только и осталось мокрое пятно от косого дождя, никаких осколков тоже не было. Голова миссис Дианы по-прежнему летала над его правым плечом.

– Давай продолжим изучение юксита.

– Как, как у меня это получилось? Диана, ответьте, почему вы выбрали именно меня?

– Ну, во-первых, не зазнавайся. Как ты мог заметить на лекции, ты не один такой художник. Из новобранцев вас целых двадцать семь человек, и, напомню, тебя взяли последним. Так что не обольщайся.

– Так что за принцип отбора?

– Я же говорила. Мы выбираем смельчаков. Смелых! Людей с аномальной смелостью и полным отсутствием страхов и сомнений. Безбашенных, если угодно. Такие люди могут просто поверить в происходящее и легко начинают менять его ход под любым необходимым углом.

– Я всегда умел так рисовать душой?

– Всегда, все умеют. Просто тут главное – поверить.

– А как вы вычислили, что я «аномально смелый», как вы говорите?

– Очень просто, – Диана причудливо хихикнула. – Ты светишься ярко-зеленым цветом.

– Я думал, синим…

– Нет, – перебила Диана. – У каждого свой цвет, большинство людей просто белые, некоторые светятся совсем чуть-чуть, а художники всегда разноцветные. Пока глаз не наметан – будешь видеть всех синими, потом же начнешь отличать.

– На лекции была девушка, которая отвечала.

– Верно. Людмила.

– Я видел ее снежно-белые волосы.

– О, уже неплохо. Значит, она тебе близка. По душе.

– А потом перестал видеть. Интересно.

– Хорошая девушка, мне кажется, из нее получится отличный художник радуша.

– Другие обычные люди видят, как из меня выходит моя душа? Они видят, как я рисую? Другую руку видят?

– Конечно же, нет, ты должен делать это незаметно, иначе начнется кавардак и пойдет очередная волна слухов про магию, ведьм и вампиров. Люди-то глупенькие.

– Вы так нелестно отзываетесь о людях, вы же сами человек?

– Ну, мы нечто большее, мы творцы. Творцы жизней людей, хоть и сами таковые по структуре.

– Откуда же приходят заказы? Как мы узнаем, что кому-то нужно что-то или кого-то нарисовать?