Валентина Гасс - Преломление. Путь к женской мечте

Комкаю листок и бросаю его в угол.

Вырываю из тетрадки по математике новый лист и, время от времени грызя кончик ручки, начинаю писать заново.

В Варваровке новости расходятся быстро. А уж в варваровской школе…

Только вчера под вечер прошёл слушок, что к нам приходит новый физрук, а сегодня с утра об этом знала уже вся школа, включая первоклашек. Особенно, конечно, взволновались девочки-старшеклассницы. По агентурным данным, физрук являлся племянником директрисы Майи Семёновны, а кроме этого, был удивительно хорош собой. Эти два обстоятельства (особенно второе) заставляли биться девичьи сердца учащённо.

Я восприняла новость хоть и с любопытством, но немного сдержанно. Несмотря на мои шестнадцать лет от роду, иногда я уже могла смотреть на некоторые вещи реалистично.

«Ну придёт, – размышляла я. – Посмотрит на мои толстенькие ножки (я была уверена, что они толстенькие, хотя на самом деле – вполне обычные), и на этом всё закончится. Он же ФИЗрук! А значит, привык, что его окружают стройные и высокие спортсменки. Или не спортсменки, но всё равно стройные. Как Завьялова, например. Или как Люся Коробкова».

Однако посмотреть на нового учителя очень-очень хотелось.

Масла в огонь подлили «ашки», то есть девятый «А», у них физкультура прошла как раз перед нами.

– А-ах-х-х, – закатывала глаза Галя Малиновская, когда мы пересеклись с ней в раздевалке. – Такой хорошенький… Такой высоконький… Такой сильный!

Почти все мои одноклассницы вырядились в коротенькие обтягивающие шортики, даже Булавина, славящаяся своей корпулентностью (она превосходила габаритами всех без исключения учителей обоего пола), и та напялила что-то вроде капри. Я же надела обычную физкультурную форму и почему-то ужасно из-за этого комплексовала.

Когда мы выстроились на линейку в начале урока и Виктор Васильевич вышел пред наши очи, по девичьей шеренге пронёсся непроизвольный вздох. Малиновская, чёрт её возьми, оказалась права. Но пока остальные одноклассницы гладили взглядами мускулистую фигуру нового физрука, я почему-то обратила внимание на его глаза. Они были не совсем понятного цвета, этакая смесь серого и голубого. Но, что самое привлекательное, в них горел какой-то огонёк, в них читалась глубина и необычность.

– На первый-второй рассчи-тайсь, – меж тем скомандовал Виктор Васильевич бархатным баритоном.

Выглядел он лет на двадцать. Подтянутый, высокий, с коротко остриженным бобриком русых волос.

– В две шеренги строй-ся!

Класс задвигался, сталкиваясь и запинаясь, как стадо баранов.

Первое впечатление новый учитель, конечно, произвёл неизгладимое. Во время урока самые бойкие девчонки, вроде Коробковой, старались то и дело пройти мимо преподавателя. Или грациозно наклонялись, чтобы поднять с разбросанных матов какой-нибудь дурацкий спортивный инвентарь. Виктор Васильевич, может, и замечал эти нелепые поползновения, но вида, как и настоящий педагог, не подавал. Булавина в своих идиотских капри, выполняя одно упражнение, настолько засмотрелась на учителя, что не заметила лавочку, запнулась и едва не грохнулась, вызвав истерический хохот пацанов.

Короче говоря, появление Виктора Васильевича в нашей школе можно было сравнить с эффектом разорвавшейся бомбы.

Однако самые невероятные события с его участием (с моей точки зрения) начали разворачиваться чуть позже, после уроков.

Когда я привычным маршрутом в одиночестве возвращалась домой, вдруг услышала за спиной шаги. Кто-то меня нагонял бодрым и быстрым темпом. Я незамедлительно обернулась, рассчитывая увидеть какого-нибудь местного шалопая, но едва не открыла от удивления рот. Ко мне приближался Виктор Васильевич.

Я смешалась от неожиданности, совершенно не представляя, что говорить, но учитель быстро сгладил неловкость. Оказалось, мы с ним практически соседи, он остановился через дом от меня. Ну и соответственно, путь домой у нас совпадал.

В неформальной обстановке новый физрук оказался и интересным, и дружелюбным, и вполне себе «свойским». Он без труда очаровал моё девчоночье сознание и прочно поселился в мыслях. Может быть, ещё и потому, что, когда мы расстались у моей калитки, попросил называть его наедине Виктором и на «ты». При проведении официальных мероприятий, на людях и в школе я, разумеется, должна была обращаться к нему как положено – по имени-отчеству.

Я всё ещё не питала особых иллюзий, но то, что Виктор каким-то образом выделил меня (пусть и из-за стечения обстоятельств), разжигало в моей груди жаркий костёр. Я и надеялась, и останавливала себя, понимая, что есть в нашей школе девочки гораздо круче.