Борис Седых - Позывной – Питон! Рассказы нахимовцев

Ильин Геннадий Георгиевич – капитан 1-го ранга в отставке, инженер. Родился в 1938 году в Ленинграде. Специалист в области энергетики и проблем обитаемости кораблей ВМФ. Окончил Ленинградское Нахимовское училище (1955) и Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского (1960). Проходил военную службу на Тихоокеанском, Северном флотах (ПЛА «К-33»). Кандидат технических наук (1968), доцент кафедры автоматики и контроля корабельных энергетических установок. С 1981 по 1987 год – начальник кафедры кораблестроения. С 1987 по 1992 год – заместитель начальника училища по научной и учебной работе. Награждён медалью «За службу Родине с детства» и орденом «За службу Родине в ВС». Доктор технических наук (1988). Профессор (1988). Член-корр. СПб инженерной академии, академик Международной энергетической академии. До 1992 года являлся членом Координационного совета по обитаемости Министерства обороны СССР, с 1988 года по 2014 год – член экспертного совета ВАК РФ по проблемам флота и кораблестроению. Проживает в Санкт-Петербурге.

Родился я в известной в нашем городе «Снегирёвке». В своё время позже там же на свет божий появился мой старший сын. Маму со мной на руках в апреле 1938 года отец отвёз в помещение большой конюшни, располагавшейся на углу улиц Дегтярной и 3-й Советской, там извозчики выделили нам небольшой уголок.

В блокаду здание конюшни разобрали на дрова, а нас переселили на пустующую жилплощадь в коммунальной квартире неподалёку. В 1945 году меня повели в первый класс. Передо мной фотография – сорок постриженных наголо одинаковых мальчишек… Вот как мы тогда жили? Школа с измочаленными, вечно озабоченными нервными учителями, потом – улица, точнее, пятачок между 2-й и 3-й Советскими и Дегтярной. Там мы пинали ногами всё, что как-то напоминало мяч. С одной стороны этого пространства был фасад дома, в котором мы жили. На его втором этаже располагалась квартира известных в нашем городе бандитов Глазовых. На лестничной площадке чёрного хода – дверь в дверь. Напротив, через дорогу – боковой фасад здания Института переливания крови. Уже гораздо позже я узнал, что примерно в это время завхозом института был всемирно известный Герой Советского Союза Александр Иванович Маринеско. Спустя годы мне довелось ухаживать за его могилой на Богословском кладбище (Двинская дорожка).

Чуть позже мы доросли до игр на участке за домом под названием Пустырь. Там уже и настоящий мяч стал иногда появляться! И, конечно же, тебе не хочется оказаться хуже, слабее других. Изредка полуторка проезжала мимо нашего пятачка, тогда все сразу гнались за ней с крюками в руках. Зацепился, прокатился на коньках, настоящая отвага играет в крови. Когда стали регулярно ходить трамваи по 2-й Советской, можно испытать удачу на «колбасе» или на ходу спрыгнуть с подножки трамвая…

Забегая вперёд, скажу, много позже, когда я уже был нахимовцем, помню, собрался по дворовой привычке «совершить прогулку» по улице Куйбышева на подножке попутного трамвая. Перед поворотом на Чапаева спрыгнул на ходу. Поскользнулся, упал, и пола моей шинели попала под заднее колесо, на которое и стала медленно наматываться. Положение, прямо скажем, безвыходное. Трамвай перед поворотом ход замедляет, но шинель неумолимо наматывается на колесо. Пытаюсь сообразить, делать-то что? Лихорадочно стараюсь освободиться от шинели и только ещё больше осознаю свою неспособность что-либо предпринять…

Ощущение от своего бессилия ещё долго будет преследовать меня по жизни. Как некий предупреждающий сигнал: не забывай об опасности! Ты не всё можешь! Кто-то из прохожих поднял крик, трамвай с металлическим скрежетом затормозил. Меня вытащили сначала из шинели, потом – из-под колеса шинель и помогли дойти, свернув перед мостом Свободы на набережную, до здания училища…

В общем, тяжёлое это было время. После четвёртого класса кто-то рассказал маме о Нахимовском училище. За окном 1949 год. Мне от роду одиннадцать лет, четвёртый год без войны. Район, прямо скажу, бандитский – улица Дегтярная, Лиговка, Московский вокзал. Из моего класса в 159-й школе, что на 8-й Советской (в 158-й школе в это время учился будущий чемпион мира по шахматам Борис Спасский), случилось так, что все мальчишки из класса прошли через тюрьму или погибли уже в мирное время. Теперь понимаю, почему заплакала моя мама, когда однажды я принёс из школы на вырванной из тетрадки в косую линейку страничке похвальные слова, подписанные Прасковьей Трофимовной, классной руководительницей.