Вика Драморецкая - Женщина с фиалками

А потом я оказалась опять в руках вожака.

– Попробуй, забери! – крикнул он, и потом: Ой, а что это у нее под платьем, давайте посмотрим! Какая она мягкая, что же там внутри?! Вата, а может быть опилки?!

Послышался треск материи, я ликовала. Да, вот это мужчина! Он рвал на мне платье, и я таяла, таяла, таяла в его руках.

И тут! Кто бы мог такое представить, даже в самых странных снах не увидишь! Мой Федор вскрикнул, как будто его больно ударили по лицу, а потом кинулся вперед и выхватил меня из рук моего страстного соблазнителя!

– Что ты делаешь, дурак! – разгневанно завопила я. Вот ведь придурок! Сам не умеешь, так не мешай другим!!!

Он отлетел назад и тут все бросились на него, как голодная стая. Мне было уже непонятно кто где. Перемешались кулаки и крики, кровоподтеки и разбитые губы, волосы белые, волосы темные, мышцы, тела, одежда… Кто-то схватил меня за волосы так, что голова запрокинулась назад, а потом мои роскошные черные волосы остались в этой сильной руке, а меня саму отбросило на несколько метров в сторону. Я вопила от ужаса, представляя как буду теперь выглядеть совершенно лысая, потом я потеряла сознание, наверное, от боли. От боли всегда нужно терять сознание, вот и мне пришлось.

Вся беда в том, что он меня слишком любит. Он не выпускает меня из рук ни на миг.

Однажды мы сидели у него в комнате. Играла моя любимая пластинка. Она очень ностальгическая, всегда, когда слышу, утираю слезы. Называется «Красная Шапочка», про одну смелую сексапильную девушку и ее роман с обалденным мужчиной-разбойником Волком. Но не суть. В комнату вошла его мать. Вот ведь сварливая женщина! Она бросила на меня полный ненависти взгляд и елейно улыбнулась. Я надменно отвела глаза в сторону. Я знаю, почему она так не любит меня, но меня это совершенно не волнует. Это ее личный старческий маразм. Ей кажется, что я совратила ее дочь и что именно я виновата в том, что, в конце концов, с ней случилось.

– Феденька, милый, ну почему ты все время играешь с этой глупой куклой? – сказала она, – У тебя же есть машинки, танки есть, солдатики, ну чем она тебе так нравится?

Феденька милый промолчал как всегда. Даже сейчас у него не хватило смелости защитить мою честь. Слизняк.

Потом мать его ушла на кухню, и я слышала обрывки ее разговора с мужем:

– Он опять играет с этой куклой!

– Так запрети ему!

– Он меня не слушается… Ты отец, иди и разберись.

– А это все твое воспитание! Вырастила из парня какую-то девчонку! Ты бы на него еще платьица надевать начала!

– Ну почему у всех дети как дети, играют в то, во что положено играть. Нет, у нас какой-то недоделанный!

– Я вот ему дам! Ничего, быстро отучу, сделаю из него мужчину!

– Сделай! Шестой год уже делаешь, а все без толку!

– Ты меня еще тут учить будешь!

Потом как всегда зашел разговор про Марину. Марина это сестра Феди. Она – моя первая женщина. А когда разговор заходит про Марину в кухне мелодично бьется посуда, мать закатывает истерику и потом воет всю ночь, плачет в подушку. В доме тонкие стены, я все прекрасно слышу. Марина тоже очень любила сказку про Красную Шапочку.

Сегодня мне очень плохо. Внутри непонятная тоска, душно. Сижу на подоконнике и смотрю в залитую желтым светом комнату. Иногда я ловлю свое отражение в оконном стекле, за ним уже темно. Мне нравится моя лысая голова. Я знаю, Марина бы умерла от зависти. Родители никогда не давали ей сделать что-нибудь похожее с собой. Зато однажды она проколола себе мочку уха. Мы сидели с ней одни на скамейке во дворе. Дома такие темные и кое-где желтые прямоугольные окна. Она смотрела все на одно и сжимала зубы. Нет, Марина не такая, чтобы плакать, она только сжимала зубы и затягивалась сигаретой. Потом она нашла на земле какой-то значок, под ногами. Грязный, круглый значок. Она сказала мне:

– Я сделаю это и умру от заражения крови.

Я промолчала в ужасе, а она взяла и проколола себе ухо. Прямо этим грязным значком. Ей было дико больно, у нее дрожали руки, и рот открылся непроизвольно. Потом она продела в эту дырочку булавку. У матери был шок.

Но разве они в состоянии понять эту тоску.

Про себя я повторяю: «Федор, встань, достань булавку и проткни мне ухо», но ему всегда надо очень долго повторять, он нечуткий. Он сидит под окном, около батареи и читает вслух. Ужасная привычка читать вслух! Приходится терпеть, он ведь думает, что я с удовольствием слушаю.

Наконец он закрывает книжку. Берет меня на руки. Я кричу ему в самое ухо: «Возьми булавку, я хочу сережку, такую же, как у Марины!», но бестолку.