Ден Истен - Нина. Сборник рассказов

– Я вас не оскорблял, – искренне удивился нахальный попутчик. – Я художник.

– И какая связь?

– Я вижу то, чего не видят другие. Или видят, но не так.

– И что же вы видите?

– Вы красавица.

Всё! Это была последняя капля. Так издеваться над собой она никому не позволит. Художник, блин! Идиот и хам!

Она встала и стала пробиваться к выходу, хотя выходить ей только через остановку. Вывалившись из маршрутки, Юля, скользя на плохо расчищенном тротуаре, побежала по улице. Спустя пятнадцать минут, всклокоченная и раскрасневшаяся от быстрого бега, забежала в офис. Начальница недовольно поджала губы, демонстративно показывая на часы. День начался просто ужасно!

***

Вечером Юля сидела перед телевизором и смотрела старый американский фильм. Черно-белый, с красивыми и статными актерами.

– Ну почему я не такая? – Юля с завистью смотрела на актрису Грейс Келли. – Интересно, а такая как я, могла бы стать принцессой Монако?

Представив себя принцессой в роскошном платье, делающей книксены, ей вдруг стало смешно. Смех быстро перешел в плач. Долгий и горький.

Лето. Автобусная остановка

Юля стояла на остановке. Нетерпеливо поглядывала на часы. Подрулила машина, из нее высунулось небритое лицо. Улыбающееся и до боли знакомое. Она сразу вспомнила его, ибо такие нахалы и их оскорбления так просто из памяти не стираются – то самое мурло из маршрутки! Художник, мать его за ногу! Воспоминания полугодичной давности шевельнулись обидой. Пикассо недоделанный!

– Здравствуйте! – улыбнулся Пикассо.

Юля отвернулась. Неизвестно, что он сейчас брякнет. Может еще чего похуже?

– Девушка, нам есть о чем поговорить с вами! – настаивал мужчина.

– О чем? О том, какая я страшная? Не трудитесь, я знаю, – ответила Юля. – Вы мне об этом уже сообщили. Это было мило. И очень тактично!

– Я не говорил, что вы страшная! – возразил он. – Я сказал…

– Послушайте! – перебила его она. – Я прекрасно помню, что вы мне сказали. Нет никакой нужды повторять. Проезжайте, мой автобус подъехал!

Действительно, сзади уже вовсю сигналила Газель, возмущенная тем, что ей не дают беспрепятственно подъехать и высадить людей.

– Может, я вас подвезу? – предложил Пикассо.

– Нет! – выкрикнула она.

Но он и не думал уезжать. Люди, стоящие на остановке, стали громко высказывать свое справедливое недовольство.

– Да сядь уже к нему! Тоже мне недотрогу из себя строит! Знаем мы вас, проституток! – заголосила какая-то бабка.

– Я не проститутка! – покраснела Юля.

– Да ты одолела уже! Предлагают же подвезти! Ты чё тупишь?! – выкрикнула девица с проколотым носом и фиолетовыми волосами.

– Ты как разговариваешь, малолетка?! – возмутилась Юля.

Какой-то мужик подошел к машине и заорал на художника. Матерно, что-то там про его маму и папу, которые спьяну сбабахали это чудо. Больше досталось маме, которая, по мнению мужика, имела наглость это самое чудо недоносить, а потом еще и уронить. Несколько раз.

Маршрутка истошно сигналила. Люди орали.

Чисто психологически это было невыносимо. Юля решительно рванула дверь, уселась на переднее сиденье.

– Чё встал?! – гневно сверкнула она глазами. – Поехали, пока нас тут не порвали!

Пикассо с улыбкой вырулил на дорогу. Вслед неслись проклятия.

***

– Куда?

– Туда!

Машина остановилась возле огромного офисного здания. Двигатель мерно работал. Юля озадаченно смотрела на Германа (именно так звали хамоватого художника). Услышанное по дороге никак не укладывалось в голове, больше походило на очередную издевку.

– Я тебя правильно поняла? Ты написал мой портрет по памяти и вывесил его на всеобщее обозрение? На какой-то там выставке?

– Не на какой-то там, а на своей! – поправил Герман с улыбкой.

– С какой целью? Опозорить? – допытывалась Юля.

– Юля, может хватит уже, а? – Герман перестал улыбаться. – Хватит комплексовать на ровном месте!

– Я не комплексую! – возразила девушка.

– Комплексуешь! – уверенно ответил он. – Можно просто отдавать себе отчет относительно своей нестандартной внешности, а можно загоняться из-за этого, постоянно сравнивая себя с другими. У тебя – как раз второй случай.

– Я себя ни с кем не сравниваю, – соврала она и отвернулась к окну. Тема внешности для нее была всегда болезненной, и она себя действительно сравнивала с другими, не в свою пользу, конечно. А может и правда, сама себе что-то там придумала и теперь переживает? И на самом деле не все так плохо?