Ден Истен - Нина. Сборник рассказов

Внезапно в пролеске раздался треск. В следующую секунду на прогалину вышел какой-то парень с черном арестантском ватнике. Он держал на руках девушку. Увидев их, облегченно вздохнул. Бережно положил ее на землю, вытер с усталого лица льющийся ручьями пот.

– Все сюда! – заорал Олег.

– Машка! Живая! – воскликнул Захар.

Все как по команде подбежали к ним и моментально окружили парня и Машу.

– Да это же зек! Наверное, один из тех, про которых Валентиныч говорил! Бегунок! Держи его!

Парень и не думал сопротивляться. Он устало рухнул на колени, его моментально придавили к земле, заломав руки.

– Это ты нашу Машу украл?! – замахнулся Олег.

– Не-е-е-ет!!! – пронзительно закричала Маша.

От этого крика у всех кровь застыла в жилах. Мужики, удерживающие зека, невольно разжали руки, отступили. Маша подползла к Семену, вцепилась в его ватник, затем закрыла парня собой.

– Нет!!!!

Все оторопело смотрели на нее. Словно раненная тигрица, защищающая своего детеныша.

***

– … Я вор, не мокрушник! – закончил рассказ Семен и затянулся папиросой. – Хотя тогда был готов привалить обоих.

– Что же делать-то с тобой? – Дымов озадаченно глянул на него, перевел взгляд на односельчан. Те подавленно молчали, шокированные рассказом Семена. Маша сидела рядом с ним. Когда ее хотели отнести в село к фельдшеру – наотрез отказалась. Видно опасалась за своего спасителя.

– Об одном прошу. Дайте уйти! – парень посмотрел на селян просящим взглядом.

Все молчали, отворачивая взгляд. Над поляной повисла гнетущая тишина.

– Ладно! – наконец решился Дымов, встал и повернулся к односельчанам. – Значит так, мужики! Машу мы нашли в яме! Никакого беглого зека в глаза не видели! Валентинычу, этому недоучастковому – ни слова! Своим бабам – тоже, те еще сороки! Ни детям, ни тещам, ни кошкам, ни собакам! Всем понятно?!

Все дружно и одобрительно закивали. Дымов посмотрел на девушку и добавил:

– А Маша… А Маша у нас и так не шибко разговорчивая…

Затем он снял свою кепку, бросил ее на землю. Вытащил из кармана смятые купюры, положил в кепку, там же оказались сигареты и зажигалка. Селяне охотно последовали его примеру. В кепку полетели деньги, пачки папирос и сигарет, спички. Дымов вручил все это добро оторопевшему Семену.

– Иди!

***

– Пятый! Доложите обстановку!

– Товарищ полковник. Цель вижу отчетливо. Жду приказа.

– Восьмой! Что у тебя?

– Вижу отлично. Готов работать по цели.

– Пятый, восьмой! Работайте!

Оба выстрела грохнули одновременно.

***

«… В результате проведенной операции преступники были ликвидированы. Напоминаем, несколько часов назад двое переодетых беглых заключенных были опознаны сотрудниками линейного отдела полиции. Преступники оказали сопротивление, обезоружили полицейских и захватили торговый павильон на железнодорожной станции, удерживая в заложниках несколько человек…»

Полковник выключил телевизор и уставился на майора.

– Ну, про этих мне и так все известно. Что с третьим?

– Ищем!

***

Маша, улыбаясь чему-то своему, раскрыла ладошку. На ней лежал маленький православный крестик, искусно выполненный из обычного оргстекла. Подарок того самого парня в черном ватнике и с зелеными, как у нее, глазами…

Парень смотрел пристально и нагло. С интересом, как на подопытную мышь. В конце концов, Юле это надоело.

– Мы с вами знакомы? – спросила она. Тихо, чтобы не привлекать внимание остальных пассажиров в переполненной маршрутке.

– К сожалению, нет, – ответил он, продолжая пялиться.

– Тогда почему вы на меня так смотрите? – поинтересовалась Юля.

– Лицо у вас интересное. Необычное, я бы сказал, – улыбнулся он.

Вот не любила она такие ответы! Ответы, после которых возникает еще больше вопросов.

– И чем же оно необычное? – Юля обмотала шарфом лицо, оставив только глаза. Наглец засмеялся.

– У вас такие милые неправильности, – нахально ответил он. – Зря скрываете.

Хорошо, что она замоталась шарфом, иначе бы пришлось отсвечивать вмиг покрасневшим лицом. Юля пошарила глазами вокруг – пассажиры усиленно делали вид, что их нисколько не интересует разговор этих двоих, сидящих напротив друг друга, но тщательно замаскированные улыбки и слишком безразличные глаза говорили об обратном.

– Вам никто не давал права меня оскорблять, – пробубнила она в шарф. Юля не была красавицей, и прекрасно об этом знала. На скуластом лице между широко расставленным глазами выпирал длинный, с горбинкой, нос. Губы тонкие, а волосы жиденькие. Нет, она не была прямо страшной, и зеркало не трескалось, когда она в него смотрелась, но и красоткой, в истинном понимании этого слова, себя тоже не считала. Даже с очень большой натяжкой.