Николь Т - Сказка жизни

Часть 3

По дороге домой её терзала одна мысль: «Что будет с контрольной?». Каждую букву, каждую строчку Маша обдумывала, пытаясь найти и хорошие стороны: «Я же написала 20 летнему парню. Он сам недавно школу закончил. Да и при чём тут это? Он обязан меня понять! Неужели трудно? В конце концов пусть два поставит, но уж не думаю, что он сможет при всём классе это рассказывать. Неет!». Маша дошла до подъезда, как всегда обернулась и отправилась в квартиру, считая ступеньки, лишь бы отвлечься от тяжелых мыслей. Но мысли, словно приклеивались к стенам, заглядывали в окна и обволакивали голову.

Уроки делались неохотно, мысли вытесняли действие, а чувства становились всё сильнее и сильнее. Ночью состояние концентрировалось, адреналином разрушая сон. Маша закрывала глаза и слышала внутри головы смех Джорджа и всего класса. На мгновение ей удалось отключиться, и тогда все звуки превратились в яркий сон, полный кошмаров. Рот, озарённый улыбкой был у Джорджа открыт. Всем, всем он рассказывал эту историю. Жить стало невыносимо, люди на улицах смеялись и смотрели в её сторону с ехидством, Джордж смеялся, облака были мягкими, как в сказке, нежного цвета, и как только Маша смотрела на них, ей казалось, что Джордж смотрит и смеётся. Маша вглядывается, а везде он, он, он… Красные глаза с узким зрачком всё ближе, в мгновение превращаются в узкую надменную улыбку и разражаются грохотом. Вся в холодном поту, с дрожащими руками, Маша закричала: « Неет, не надо!». Дыхание стало нечётким, медленным, она размахивала руками в сторону, в мгновение палец коснулся губы и Маша открыла от ужаса глаза. Всё тело трясло, она не могла выговорить ни слова, чёрные круги пошли в глазах, Маша потеряла сознание, ощутив резкую пронзающую боль в плече.

Часть 4

Её разбудил непонятный шум в комнате. Что-то гудело, шипело и скреблось. Глаза не хотели открываться. «Что такое? Сколько времени? У…» – произнесла она. Никто не ответил, а шум продолжился с утроенной силой. На дворе было пять часов, рабочие асфальтировать дорогу. «Господи!» – пробормотала Маша и перевернулась на живот, оцарапав щеку о жесткий ковер. Подняться не было сил. Онемевшей вялой рукой она стянула одеяло с кровати и укуталась в кокон. Но заснуть было невозможно, шум с дороги звоном разрезал сознание. Ругайся, не ругайся, а вставать пришлось. Ходя по комнате слабой походкой взад и вперед, Машу не покидала мысль об ужасе, который её ожидает в школе. После долгих хождений и ожиданий наконец то часы показали 7 . Быстро поев, оделась во всё чёрное и медленно, выйдя из дома отправилась в школу. Утро было поистине чудесно. Белые пушинки снега летали в воздухе, солнечные лучи ловили их и раскрашивали в разные пастельные тона. Солнце, как красный шар, было укутано в белоснежные одеяла облаков. Но ничего не вселяло радость, никакая песня птиц не могла растопить горечь в душе. Вступая на чёрную мокрую ступеньку школы, Маша приостановилась… Чьё-то теплое дыхание пробежало по её замёрзшему затылку. С ужасом открыв глаза, обернулась. Лицо покраснело и замёрзшие реснички оттаяли… Перед ней оказался всего лишь мальчик из 1 класса. В ужасе его лицо позеленело и он, заливаясь плачем, побежал к маме. Что-то словно разорвалось в этот момент внутри. Мертвая улыбка радости разрезала лицо Маши и она вступила на порог.

Урок физики начался как обычно, только Джордж казался чрезмерно озабоченным, бесцельно перемещал книги по столу и пытался что-то найти в ежедневнике. В правой руке он в первый раз за все месяца теребил чётки и несколько раз заходил в лаборантскую и с рассеянным видом возвращался в класс. Начался урок, и никто не мог понять, что произошло. Ненависть, равнодушие всегда сменяются тревогой, ведь разрушается то, что стало таким привычным. Привычка, нормальность – самые строгие табу на свете. Разрушив их, порой, можно разрушить и человека.

«Неужели его это всё так взволновало? Ум-м…» – подумала про себя Маша и подняла бровь. Горящая боль в душе сменилась напускной надменностью и спасительной гордостью. «Я сейчас скажу о вашей вчерашней работе» – произнес физик невнятно, опустив глаза в журнал. В руках он продолжал теребить чётки, бусинку за бусинкой. Джордж удалился в лаборантскую. Было слышно, как зазвенел стакан, в который полилась вода. Дыхание прервалось, всё её тело словно превратилось в слух.

Через пару минут Джордж вернулся ободренный, в глазах светилась отработанная уверенность. В руке была стопка тетрадей. Проведя чёрным пальцем по светлому столу, он наклонил голову. Пара длинных прядей свалились на лицо, распушившись кисточкой. «Все эту работу написали плохо, очень… Я даже не думал, что Маша так напишет (он поднял голову и посмотрел Маше в глаза скорее с жалостью, чем с огорчением). Может что-то вчера случилось или я дал не те задания? Вам осталось учиться до конца года буквально 3 месяца, что же вы… Я ничего не поставлю, будем переписывать, а листочки ваши из тетрадей уберём… Или кто-то не верит, что у него два?» – произнёс Джордж. Встал сосед Маши: «Я не верю, что у Маши два!». Он горел возмущением, что даже его зелёный цвет лица казался ярче. Как адвокат на суде, сосед готов был биться до последнего. Маша улыбнулась и сказала, повернувшись: «Будь уверен… Два у меня!» – и закусила губу. Кончился урок, ученики собрали вещи и вышли из кабинета, а Маша осталась на месте. «Что сидишь?» – произнес Джордж, смотря на неё блестящими от недоумения глазами, словно ожидая продолжения вчерашней истории. «А вы не скажете, что не правильно в моей работе?» – робко произнесла Маша. «Насчёт чего?» – Джордж улыбнулся и подошёл к Маше. «У меня ещё урок, извини… те… кх-м», – взяв сумку проговорила Маша, столкнулась с физиком плечом и выбежала из класса, чуть не потеряв туфельку. А ведь могла получиться настоящая сказочная история!