Мечта начинала сбываться, и жизнь, подобно кассиру, дала сдачи. Первых ход всегда твой. Сдача — это больно, только если человек дал не те купюры. Неправильно сформулированную мечту, к примеру. Поэтому я получила всё до копейки.
Муж оказался «не мой». Через три года мы развелись. Мой развод напоминал хождение по тонкому весеннему льду на реке. Я боялась провалиться с самого начала, но все равно шла. Потом пришлось опуститься на колени, затем, чтобы лёд не треснул, лечь. Однако лежать было неудобно, холодно и тоскливо. Когда лежишь на льду один, страшно. Но если с тобой рядом лежит ребёнок, замираешь от ужаса.
Мой маленький сын не понимал, что такое развод. Он лежал, прижавшись ко мне бочком, совсем близко, и ему тоже было холодно и жутко. Я это видела. Моя мечта треснула и искупала нас в ледяном омуте реальности.
Это было невыносимо. Я впервые почувствовала себя пустым сосудом, в горловину которого безжалостно вливали обжигающе ледяную воду.
Но я не говорила о своей боли. Ни родителям, ни подругам. Я притворялась, что все хорошо. Это извечное «хорошо», как заготовка на любой вопрос. Я даже себе не признавалась. Заморозила чувства, вместо того, чтобы их прожить.
Я так громко кричала о своей мечте, что не могла признать поражение. И так разочаровалась в ней, что потом долго не мечтала.
Бывает, хочется погнаться за мечтаниями других. Ведь сложнее ответить на вопрос: «А что нужно мне?». Но природа каждого человека заложена в нем по факту рождения.
Важно обнаружить, понять, нащупать. И плыть туда, где твои потоки возможностей.
Можно получить все!
Нужно только правильно мечтать.
Но мне все ещё было не до возведения новой мечты. И я была не одна. Меня навешал старый знакомый. Страх.
Страх
Когда я стала мамой впервые, меня посетил безграничный страх. Мой сын плохо ел, почти не спал, а я не знала, как с ним обращаться. И не просила помощи. Когда-то прочла в блоге одной многодетной мамы, что ей не становилось труднее с каждым последующим ребенком. Разницу между «тремя» и «четырьмя» детьми она не чувствовала. Но самый большой стресс она испытала, когда родила первого ребёнка.
Со мной было так же.
Между жизнью с «нулем» детей и появлением первенца – огромная пропасть. Рождается незнакомое ощущение, что ты отвечаешь за другого человека. А он, к слову, даже сидеть не умеет. Это воодушевляет и пугает одновременно. Добавлю пафоса: моя жизнь поделилась на «до» и «после».
Полагаю, меня успела цапнуть послеродовая депрессия. Тогда я напрочь забыла про себя и своё образование психолога. И ещё, где лежит расчёска. Слова «депрессия», «психика», «подавленность» сменились на куда более значимые: «памперсы», «анализы» и «прививки». Я очень старалась быть взрослой. Отвечать за него. Я всегда была ответственной девочкой, поэтому страх победил.
С детства я боялась подвести других, сделать что-то не так, опоздать: приходила за полчаса раньше на урок, институтскую лекцию, любую встречу. Моя ответственность переливалась через край. Когда маме на школьном собрании сказали: «Она может быть медалисткой», я от полноты ответственности и страха пошла «за гаражи» и закурила свою первую сигарету. Нет, у меня не было синдрома отличника, и я не была «ботаном», но очень боялась оценок.
Как часто в школе вместе с пятеркой вы получали хвалебную запись в дневник от учителя или хотя бы устное поощрение? А теперь вспомните, сколько красной ручки потрачено на исправление ошибок? Нас учили обращать внимание на ошибки. Правильность воспринималась как должное, зато ошибка притягивала всеобщий интерес. Требовала дополнительной работы, выговора, вызова родителей в школу. Мы выросли, постоянно оглядываясь на собственные промахи. С огромным страхом ошибиться и получить плохую оценку.
Страх оценки – самый близкий. Он стал мне родным. Я так его люблю, что не отпустила до сих пор. Когда он появился? Меня не дразнили в школе, я никогда не была изгоем, скорее наоборот, заводилой. Хотела первенства, добивалась и «тщеславила» от души. Мне всегда было недостаточно. Я считала себя недостаточно красивой, умной, нарядной, изобретательной.
И должна сказать страху «спасибо». Он долго подстегивал меня. По щелчку его плетки я хваталась за новые проекты, брала больше и работала на результат.
Так было до того, как я стала мамой.
Страх и материнство несовместимы и неразделимы одновременно.
Читать дальше