Ахмад Амиров - И все они жили в России

В течение получаса преступник выжидал удачный момент. Жертва завернула в тёмный переулок между девятиэтажками. Быстрыми шагами за ней прошмыгнул преступник, в руках что-то блеснуло.

«Медлить нельзя», – Павел побежал вслед.

В темноте раздавалось мычание и звуки борьбы. Сильные руки тисками стянули шею и рот девушки.

– Стоять! Руки верх! – гулким эхом в ночной тишине громыхнул выстрел.

– Опять ты сержант! Ну выстрели, я тут не один, – Павел чувствовал в голосе животную агрессию. – Положи на пол оружие и толкни его в сторону, иначе я перережу ей горло, – бандит тяжело дышал, стиснув зубы до хруста пломб.

– Я всё сделаю, только отпусти девушку, – Громов положил на пол пистолет и толкнул его в сторону.

Преступник бросил девушку и скрылся за углом. Павел окинул взглядом жертву. Убедившись, что она дышала, Громов помчался за бандитом, прихватив пистолет с брусчатки.

Преступник с каждой секундой отдалялся. Громов после травмы физически не мог его догнать. Впереди показалась служебная машина. Беглец, растерявшись, забежал в ближайший подъезд.

От сильной одышки у Павла разболелась голова. Дворник бежал вверх по лестнице, нажимая на кнопки лифта на каждом этаже. Двери открылись на четвёртом. Он вошёл в лифт и судорожно нажал кнопку «девять». Сержант, борясь с головокружением, побежал наверх. Сердце стучало, как у загнанного зверя. Громов открыл скрипучую дверь и медленно вышел на крышу.

Через несколько секунд дворник увидел сержанта. В качестве оружия парень схватил сломанную дверь мусоросборника. Дождавшись нужного момента, побежал на милиционера. Павел едва увернулся и «орудие» просвистело у виска. Следующий удар пришёлся в руку. Сломанный палец не удержал пистолет. Дворник замахнулся вновь, но левый кулак милиционера оказался быстрее. Несколько зубов вылетели изо рта, ноги разъехались в разные стороны. Дверца со звоном выпала из рук.

Они обессиленные сидели друг напротив друга, упираясь руками в кровлю.

– Гве ты выл, скрзант Гвомов, когда меня выгнали из овимпийской шковы? Мея высворнуви как ставого стовоживого пса, когда я получил твавму. Жавкий никому не нужный инвавид. Не жвите спваведвивости от обванутого чевовека, – едва он договорил, на крышу выбежали 4 милиционера и заковали в наручники. Резко подняли его и повели в сторону выхода.

– Стойте! Мы не договорили. Насилие порождает только насилие, – Громов с трудом поднялся на ноги, взглядом провожая дворника.

– Я хотел спаведливости Гвомов, также, как и ты. А-ха-ха, – рот дворника снова наполняла кровь, мешая ему говорить.

Павла увезли в госпиталь, на третьи сутки в палату пустили супругу и коллег. Сержант получил награду. Но на этом приятное не закончилось. Молодой семье вне очереди вручили трёхкомнатную квартиру.

По инициативе Павла в школе олимпийского резерва начались проверки. За халатность, повлёкшую вред здоровью дворника, некогда претендента на олимпийскую медаль, наказали виновных. На «стенде гордости» среди фотографий спортсменов появился и осуждённый. Пьедесталы с первыми местами, золотые медали. Словно этот благородный металл затуманил неокрепший разум юноши и он хотел вернуть то, что у него отняли.

Дипломированный копирайтер, участница сборников рассказов и писательских марафонов, сценарист и режиссёр короткометражного документального фильма «Жизнь полная чаша».

Эмилия вошла в избу в телогрейке и валенках, павловопосадский платок покрывал модно окрашенные волосы. Никто бы не угадал в этой женщине финансового директора одного из столичных банков. Модная и деловая в городе, стала простой и тихой в деревне. Недельный отпуск Лия провела с дедушкой и бабушкой. Понимала, что это может быть их последняя встреча.

– Ну куда ты в валенках в избу идёшь? – ворчала бабушка, поправляя очки на носу. – Вы в городе также по квартире в обуви ходите?

Эмилия ещё не привыкла разуваться, снимать верхнюю одежду на мосту, и быстро заходить в избу. Эти несколько секунд в прохладном помещении казались вечностью. Лия опять путается и называет мост сенями.

– Прости бабуленька, сейчас уберу снег и повешу телогрейку в сенях. Ой, прости, на мосту, – протараторила внучка.

– А чего его убирать-то? Он сейчас растает, и всё, – бабушка уже улыбалась. Она понимала, что у них с внучкой разный быт.

– Когда я была в командировке в Архангельской области, то люди смотрели на меня в этом платке и говорили «порато баско», – поправляя волосы перед зеркалом, сказала Лия.