Андрей Ким - Это мое имя

Если бы происходящее было компьютерной игрой, то лежащее существо считалось бы бомжем первого уровня. Жизнь такого бедняги не имела большого смысла. Он просто приходил под

мост, чтобы выпить и забыться. Были и другие бомжи, не потерявшие человеческий облик и не пораженные окончательно алкогольным недугом. Некоторые имели скромную жилплощадь в

каком-нибудь подвале или на теплотрассе. Были даже такие, которые могли похвастать наличием более или менее регулярного заработка и местом в ночлежке. Одного из таких привилегированных бомжей Брагин подозвал к себе. Тот подошел быстро, но не суетясь (даже у бомжей есть чувство собственного достоинства).

– Оплата на разгрузке почасовая. Если копать, то по метражу, – предупредил он. – Со мной два кореша.

– Копать будешь завтра, – Илья продемонстрировал денежную купюру, чтобы сразу придать беседе деловую окраску. – У вас тут никто антиквариатом не торгует?

– Че?

Собеседник почти не использовал подобные слова в кругу своего общения, и поэтому Илья перешел на язык пролетариата.

– Я спрашиваю, барахло старинное никто не толкает? Интересуюсь редкими книгами.

Глаза бомжа превратились в хищные щелочки, когда он понял, что прилично одетый господин готов прилично заплатить за информацию. То же самое понял и Илья. В результате этой взаимности чувств денежная купюра перекочевала из одних рук в другие.

– Ну, есть тут один… новенький, – начал бомж тоном заправского искусствоведа. – Книжку пытался сбагрить. По виду старинная. В музее украл, наверное.

– А скажи мне как филолог филологу, – Брагин доверительно приблизил лицо к собеседнику.

– Че?! – словарный запас Брагина сильно утомлял бомжа.

– Где этот новенький с книгой?

Бомж застенчиво улыбнулся. Брагин протянул вторую купюру, которая была незамедлительно спрятана за пазуху.

– А вон там, у стеночки греется, – кивнул застенчивый.

Брагин повернул голову в указанном направлении.

У каменной стены, освещенной бликами костра, сидел на корточках плотно сбитый рыжий мужчина. Его лицо было усеяно веснушками и рубцами от оспы. Волосы беспорядочно

торчали в разные стороны. Левый глаз украшало бельмо.

Илья подошел к сидящему, который посмотрел на него исподлобья.

– Товарищ конопатый! – потребовал Брагин. – Отдайте ворованное!

Рыжий оскалился, обнажив ряд кривых зубов, похожих на звериные клыки.

– По вам дантист плачет, – поставил диагноз Илья.

Не успел он закончить фразу, как Рыжий неожиданно, будто тугая пружина, взвился вверх и, пролетев по необычной траектории, угодил взъерошенной макушкой прямо в лицо Брагину. Илья упал навзничь, но тут же вскочил, определяя направление погони. Из разбитого лба над бровью потянулась струйка крови.

– Дурдом! – в голосе Брагина слышалась досада на пропущенный удар пусть даже от спортивного, но все-таки бомжа.

С другой стороны, Илья знал, что, если Рыжий убегает, значит, ему есть что скрывать. Резвым галопом Брагин настиг беглеца, который опять с необыкновенной ловкостью прыгнул вверх, ухватившись за перила лестничного марша.

– Куда, скалолазка моя! – Илья успел схватить прыгуна за ногу.

Рыжий не церемонясь заехал свободной ступней в многострадальное лицо Брагина. Илья упал на землю, едва не потеряв сознание, и решил на этот раз немного полежать, чтобы окончательно прийти в себя. Вечер выдался насыщенным.

«Мерин рыжий! Лягнул так лягнул», – Брагин злился на всех: на Рыжего, на самого себя и на незнакомца, втянувшего его в эту авантюру. Сев на траву, он ощупал лицо. Отпечаток чужой

подошвы пылал, словно знак качества. «Зато зубы целы, и морду штопать не надо», – порадовал себя Илья. Тут он заметил тряпичный сверток, лежавший неподалеку и, по всей видимости,

оброненный Рыжим во время бегства. Брагин поднял трофей. Внутри оказалась небольшая книга, чья уникальность не вызывала сомнений. На переплетной крышке, инкрустированной

золотом, была изображена змея, которая, свернувшись кольцом, нещадно кусала себя за хвост.

Молодая проститутка стояла на тускло освещенной станции метро, вжавшись в каменную колонну, и беспокойно вздрагивала при каждом громком звуке. В изнуренном наркотиками сознании снова зарождалась надежда. Пусть на короткий отрезок времени между двумя дозами, пусть маленькая, но искренняя надежда. Теперь она убежит далеко, где ее никогда не найдут, начнет нормальную жизнь, полюбит кого-нибудь по-настоящему и, может быть, даже станет матерью. Она тихо заплакала, вспомнив, как мама в детстве гладила ее по голове. Никто ее так не жалел, как мама. Все вокруг только ненавидели. Вот и сейчас поезд нарочно опаздывал, а эскалатор предательски спустил под землю двух сутенеров. Она побежала, не разбирая дороги, пока не натолкнулась на Угрюмого, который, схватив ее за волосы, потащил за собой, будто сломанную куклу. Поезд, скрипя тормозами, вылетел из туннеля. Проститутка отчаянно