Александра Никогосян - Человеки

***

Я – чадоубийца. При блаженно-сладостном наркозе не слышно, как кричит и прячется твое дитя. А потом очнулся – и домой. Вроде как и не было ничего… Никого…

Однажды в абортарий пришел очень молодой бородатый человек в длинном одеянии. Батюшка. Женщины, человек шесть, на мгновение вынырнули на поверхность, взглянули равнодушно… и втянули свои глаза обратно, внутрь, рассматривать и раздумывать…

Батюшка тихо попросил не делать ЭТОГО. Все молчали, и только одна, Таня, кажется, добродушно сказала:

– Так вот четверо уже, куда еще пятого?

Батюшка не знал – куда. Знал только, что это смертный грех. Для всех нас это слова не значили ничего. Для меня лично – точно.

– Нет, ты попробуй, попробуй пятерых поднять! – не унималась Таня.

Батюшка сильно смутился. Он ничего не мог попробовать, потому что – монах… Нашли, кого присылать. Он говорил что-то еще, но, встречая шесть пар пустых стеклянных глаз, умолкал. А для меня, тогдашней лошади, он был вообще не авторитет. Попробуй сам, попробуй!

Теперь, когда я мою полы или окна, в голову лезет одна и та же тоскливая, но очень подлая мыслишка – а вот была бы доченька-помощница… Это что же, мне дочка для помывки полов нужна?!

Нет, я не овца. Я свинья. Не знаю, простят ли меня… Зато теперь я знаю, что такое смертный грех.

***

Свое последнее дитя я убила, когда ушел мой муж. Нет, вы не подумайте, мы с ним хорошо жили. Он не просто ушел. Сначала его поглотила бездна морская, море пространное и великое… А потом я его похоронила…

И через неделю обнаружила, что… В общем, понятно… Испугалась. Наревелась. Вспомнила Таню, ее настойчивое "Попробуй!" И пошла. Туда – в пыточную. Не знаю, можно ли плакать под наркозом, но очнулась я на мокрой от слез подушке… Оплакала обоих… Но было уже поздно. Поздно… Слишком поздно… Дома ждали живые. Слава Богу…

Да, с мужем мы жили хорошо. В крохотном военном городке на Украине. В лихие девяностые. Муж был военным, зарплату нам не давали месяцами, а жили все-равно хорошо. Только вот не было света, тепла, газа и еды…

Зато был сыночек. И его надо было обогреть и накормить… Мужики сливали керосин с самолетов и происходил товарообмен по соседним селам. Селянам – керосин – для ламп! А нам… Кто что подаст… Однажды подали петуха. Живого и старого, как карусель.

Сижу я, двадцатилетний городской ребенок с музыкальным образованием, и плачу. Над петухом плачу, ибо не знаю – что мне с ним делать. Пришел сосед, деловито лишил петуха головы (в моей ванне!). Пришла соседка. Велела ошпарить петуха кипятком и ощипать. А где я кипяток возьму?! Пока большая кастрюля закипит на электроплитке – уже и свет вырубят… Пустой борщ в три захода варили… Жили по расписанию два на два… Два часа есть свет, два часа нет…

Ну ладно, это все лирика. Петуха я общипала. Поставила варить… Пятидесятилетний петух вариться не желает… А мне дите чем-то кормить… Выходили из темных холодных квартир на улицу, разводили костры и пекли картошку.

Кстати, до сих пор горжусь, что умею разжигать и чистить настоящую керосиновую лампу! Собственно, больше гордиться нечем… Но как романтично проходили вечера при свете керосинки!

Хотя иногда я, устав от романтики, хватала ребенка и сбегала к маме – в большой уральский Город. Муж не протестовал… Мы хорошо жили, любили и понимали друг друга.

При очередном бегстве моя мама встречала нас в Москве на вокзале, где мы пересаживались на наш поезд. И долго плакала, потому что сосиски, купленные в ларьке и отданные на хранение трехлетнему внуку, он прижимал к груди и отдавать не хотел… А вы говорите…

***

Я – эмигрантка Марфа. Страна ПМЖ – Израиль.

1 Под крылом самолета побережье Средиземного моря и Израиль

Смешно, с таким-то именем. Но половина чистейшей еврейской крови – это

вам не водица… Зов предков, историческая родина и все такое…

А на самом – деле дикая усталость и надежда на лучшую жизнь. Мама, двое детишек, съемная квартира. В квартирах зимой жутко холодно, центрального отопления нет… Хоть и Израиль, но не экватор же. У кого кондиционер, у кого просто обогреватель. А полы не деревянные – плитка. Холодные. Помню, попросила сестру прислать для младшего сынули валеночки – дома вместо тапочек… Валеночки в Израиль – вот смеху было! Ну и вообще…

Язык чужой, люди непонятные, обычаи странные… На улице любой может подойти к любому и заговорить на любую тему… Запросто можно увидеть утреннюю маму, в пижаме и непричесанную, ведущую ребенка в садик – совсем не единичный случай, нормально. Даже шутка такая есть – если ты видишь мужика в шортах и шлепанцах – вполне возможно, что это министр. А вот человек в рубашке и галстуке – точно водитель автобуса… Никто ни над чем не заморачивается… Большая такая коммуналка…