Наталия Шеметова - 33 (сборник)

Как-то папа потерял меня на демонстрации. Это был Первомай.

– Одевайся теплей, Наташа, на улице не месяц май! – кричала с кухни мама.

– А ты смотри не лопай. За ребёнка отвечаешь. И чтоб недолго.

Мы двинулись на демонстрацию. На мне – смешное пальтишко и колготки, собравшиеся гармошкой на коленях. В руках – ветка берёзы с наклеенными на неё бумажными цветами. Папа работал на заводе (тогда все работали на заводах, а кто там не работал, зарабатывали деньги). Народу было море, ехали наряженные КАМАЗы, из которых торчали головы орущих детей.

– Хочешь на машинке покататься? – спросил отец.

– Нет, я боюсь, – но добрый папа уже подсаживал меня в кузов машины.

Я орала истошным голосом, слёзы текли по моим щекам. Наконец он стащил меня с машины, и мы пошли в колонне. Скоро мне эта толкотня надоела. Я хотела домой. Но тут папа ринулся навстречу рыжебородому здоровенному дядьке. Они стали обниматься и хлопать друг друга по плечам. А потом мы пришли в квартиру. Там было накурено, а за столом сидели дяди. Мне включили фильм про трёх мушкетёров и дали шоколадку. Я была рада, что нет толпы, орущих детей и КАМАЗов, и можно спокойно посидеть одной. К тому же фильм интересный и шоколадки я люблю. Я грызла «Алёнку» и смотрела влюблёнными глазами на Д`Артаньяна. Кончился фильм и шоколад. За окном стало темно. С кухни доносились пьяные вопли под гитару «Листья желтые над городом кружатся». Это любимая песня моего отца. Он пел её в любое время года и пьяный, и трезвый. В животе заурчало. Я вспомнила про кашу, от которой отказалась с утра.

– Пап, пойдём домой, – сказала я, просовывая голову в сизый дым кухни.

– Пойдём, Толян, – поддержал рыжебородый. – У нас как раз водка кончилась.

И мы пошли. Весёлые и пьяные люди бродили по городу. В компании папы и его пьяных дружков мы дошли до магазина, меня оставили на улице, велели подождать. Я стала рассматривать вывески на магазинах и лица довольных прохожих. Прошлась вокруг магазина туда и обратно, поковыряла палкой землю, заглянула в мусорку – папы не было. Подождав ещё немного, я поняла, что он уже не придёт и пошла домой одна: шла, останавливалась на перекрёстках, дожидаясь, пока загорится зелёный. Я устала и очень хотела есть.

– Тётя, я потерялась. Меня зовут Наташа. Мой адрес: улица Невского, дом 2, квартира 3, – отрапортовала я женщине с красными губами, в белом платье в голубой горох.

– Ой, какая умничка! Пойдём, детка, я тебя отведу.

– А где твои родители? – спросила добросердечная тётя (в те времена все были добрыми, или мне так казалось).

– Папа ушёл за водкой и пропал, мама, наверное, дома, плачет и ждёт меня, – как всегда правдиво ответила я.

В сопровождении голубогороховой я добралась до дома. Мама стояла на улице и плакала. Увидев меня, подбежала и обняла.

– Опять нажрался твой папка! Так и знала! И про ребёнка забыл! Скотина! – причитала мама.

Я махала доброй тёте из-за маминого плеча.

В детстве я любила праздники, особенно Новый год. Новый 1989-й я запомнила надолго. Утром папа принёс ароматную ёлку до самого потолка, мы с бабушкой наряжали её. В доме стоял елово-пирогово-мандариновый аромат. Вечером отец развёл костёр во дворе – собирались делать шашлыки. Бабушка с мамой накрывали на стол. Я бегала вокруг костра с соседскими мальчишками. Папа в сарае вытачивал мне колечко – подарок на Новый год. Иногда он выходил из сарая, чтобы подкинуть дровишек в костёр, и глаза его всё больше становились похожими на рыбьи. Я понимала, что он напивается. Видимо, он стащил припасённую для праздничного стола бутылку и попивал её в сарае.

– Пап, а пап, ну когда колечко будет готово?

– Скоро, Наташа, ещё чуть-чуть.

– Я хочу, чтоб с цветочком.

– Будет тебе цветочек.

– Толь, когда начнёшь готовить шашлык? Время уже 11 – скоро за стол, – вышла на улицу мама.

– Сейчас, неси блюдо с замоченным мясом, – неуверенным голосом забасил папа.

– Да ты никак уже нажрался! – мамин голос срывался на крик.

– Где бутылку припрятал? А ну отдавай! – и мама ринулась в сарай.

– Мам, он мне колечко делает! – пыталась я уладить ситуацию.

– Колечко… Дура ты! Глотку он тут заливает. Плевать он хотел на тебя и твоё колечко! – орала мама.

– Неправда! Вот оно, колечко! – и я, пытаясь оправдать папу, вытащила из тисков тоненький ободок. Мне не хотелось, чтобы был испорчен любимый мой праздник.

– Говно это, а не колечко! – не обращая внимания на меня, мама искала початую бутылку, хлопала дверями шкафов и заглядывала под токарный станок.