Тимур Шалямов - Криминальная Россия. 90-е

Мужичок тут же озверел, набросился на нашего человека и начал его хуярить. Чуть башку ногами не раскроил. Пиздил и орал "Где Бек?! Где Бек?!".

Короче, мужика Мурза повёз на Девятый посёлок к знакомому хирургу, а я начал выпытывать у Бека, что у него за знакомые такие.

Бек сразу раскололся, что Фара был из блатных авторитетов. Короноваться вором из–за своего бешеного норова он до сих пор не смог, но братва Фару уважала. В Минусинске семья Фары ещё со времён позднего союза держала рынок ширева и торговала всем, от винта до ханки. Поставки они налаживали в некоторые ИТУ, в военные части, даже контачили с погранцами. С такими связями Фара на зоне не хило так взял всех за яйца. Через него ходила контрабанда, через него с воли гнали коней, какие–то щекотливые вопросы с администрацией решал тоже он.

В общем, когда Бек заехал с малолетки в новый дом, Фара взял его в оборот. Мотая срок, Бек хвостом ходил за авторитетом и всему у него учился. Когда пришёл срок на освобождение, администрация Беку предложила такие условия: а не хочет ли он или его матушка купить учреждению жигули? А то автопарк совсем гнилой. Если не хочет, ему сейчас организуют нападение на работника режима, отхуярят по пяткам и накинут ещё пару годков.

Бек тогда совсем сник, а Фара предложил ему решить все проблемы в обмен на грев до конца его срока. Бек согласился, но, с тех пор, как вышел, так ни разу Фаре и не засылал.

Короче, косяк Бека надо было разруливать как можно быстрее.

Иногда мне думалось, что они смеются надо мною, утверждая, что Англия – за морем–океаном, а Бонапарт родом из калужских дворян. Когда я рассказывал им о том, что сам видел, они плохо верили мне, но все любили страшные сказки, запутанные истории; даже пожилые люди явно предпочитали выдумку – правде; я хорошо видел, что чем более невероятны события, чем больше в рассказе фантазии, тем внимательнее слушают меня люди. Вообще действительность не занимала их, и все мечтательно заглядывали в будущее, не желая видеть бедность и уродство настоящего.

Это меня тем более удивляло, что я уже довольно резко чувствовал противоречия между жизнью и книгой; вот предо мною живые люди, и в книгах нет таких: нет Смурого, кочегара Якова, бегуна Александра Васильева, Жихарева, прачки Натальи…

В сундуке Давидова оказались потрепанные рассказы Голицинского, «Иван Выжигин» Булгарина, томик барона Брамбеуса; я прочитал всё это вслух, всем понравилось, а Ларионыч сказал:

– Чтение отметает ссоры и шум – это хорошо!

Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал. Это были хорошие вечера; в мастерской тихо, как ночью, над столами висят стеклянные шары – белые, холодные звезды, их лучи освещают лохматые и лысые головы, приникшие к столам; я вижу спокойные, задумчивые лица, иногда раздается возглас похвалы автору книги или герою. Люди внимательны и кротки не похоже на себя; я очень люблю их в эти часы, и они тоже относятся ко мне хорошо; я чувствовал себя на месте.

В общем, мы прозвонились по всем своим точкам и предупредили торгашей, что, если к ним Фара заявится, пусть не залупаются и дают ему адрес Бека. Захочет денег, – пусть дают денег. Захочет продавщице присунуть, – пусть присовывает. Человек опасный, так что без хуйни. Неудобства возместим.

Сами мы поехали домой к Беку, оттуда вызвонили Мурзу, объяснили ситуацию. Достали коньяк, шмаль, сидим ровно. Ближе к полуночи стук в двери. Иду открывать. На пороге этот уркаган. Всё как по описанию. Здорово, говорю, Фара. Заходи, рассказывай, чего ты так грубо с нашими людьми обращаешься.

Ну, он в зал проходит и Беку с порога "Ну здравствуй, Оленька." И ржёт. А Бек аж позеленел и сжался весь.

Ну а фара закатывается и нам с Мурзой говорит, мол, вы, пацаны, в курсе, что пидорком проткнутым дела делаете? Я прихуел слегка от таких раскладов. Говорю, ты поосторожнее с такими заявлениями, пассажир. Мы в курсах, что Бек тебе за услугу торчит не первый год, но ты кто такой, чтобы должника под пидораса подписывать? Фара пуще прежнего развеселился. Эта Олька, говорит, на зоне мне ханюшку минеты отстрачивала и нос не воротила. Да только жопку не давала. А как срок у Оленьки к концу пошёл, я и договорился с кумом, чтобы помог. Этому вашему Беку только про два годка напели, как он чуть не взвыл от тоски. Я ему и предложил услугу за очко. Так что, проткнутый ваш дружок, а значит и за вами никакого веса быть не может, раз с ним водитесь. Братве я об этом пока не говорил, и не скажу. Только дела сливайте под меня.