Шалва Амонашвили: Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель

– Что вы с ними делаете?

– Но скажите сперва, как теперь Костя, он у вас опять отстающий?

– Он подтянулся…

– Значит, больше не ставите ему двоек… А вам ставить ему пятёрки жалко? Он не просто подтянулся, он вырвался.

– Но он же был двоечником…

– Да никаким двоечником он не был, он мальчик талантливый. Трудно вам писать родителям Кости добрые слова?

– А зачем?

– Чтобы в семье был лад. А как Миша, как он пишет теперь любимые ваши диктанты?

– Пишет лучше…

– А что он пишет прекрасные стихи, это вы знаете?

– Пишет стихи?! – искренне удивилась Елизавета Павловна.

– Знаете, почему он не показывает вам свои стихи? Не ждёт от вас удивления, восхищения!

Елизавета Павловна покраснела: этот чужой человек, общающийся с её учениками в парке, знает их лучше, чем она.

– Что вы скажете о Максе? – продолжал Учитель. – Опять срывает вам уроки?

– Тоже исправился… – нехотя ответила Елизавета Павловна.

– Если бы вы знали, какие этот маленький мальчик проходит жизненные испытания, не написали бы в дневнике родителям: «Займитесь воспитанием сына». Кому вы это пишете, у него же никого нет. Он совсем один, погибли родители… Он ждёт любви и заботы от вас, а вы медлите его полюбить.

Елизавета Павловна съёжилась.

А волшебник продолжал:

– Что вы скажете о Машеньке? Когда вы обозвали её тупицей, она всю ночь обливалась слезами и помышляла умереть. Но она скрытая одарённость.

Елизавета Павловна теперь уже сидела, опустив голову, не осмеливаясь посмотреть в глаза этому всезнающему Волшебнику. Он не упрекал её, а учил, как любить своих учеников.

– Вы, Елизавета Павловна, чуть было пальцы не сломали Танечке, требуя от неё красивого письма. Но знаете, зачем ей даны такие длинные и тонкие пальчики и эластичные кисти рук? Через десять-двенадцать лет мир получит талантливого исполнителя на рояле. Вот какая девочка сидит у вас в классе!

Учитель увидел, что Елизавета Павловна заплакала.

– Не плачьте, пожалуйста, – сказал он с какой-то скрытой заботой и лаской, – простите, если я причинил вам боль.

– Нет, нет, я вам очень признательна, что открываете мне глаза и говорите правду… Не знала я этой правды. Не знаю я другую педагогику. Что мне теперь делать? Может, уйти из школы… – говорила она, плача.

– Ни в коем случае… Вам надо совершить другое – победить саму себя.

– Не знаю, как победить… Скажите хоть, с чего начать…

– Начните с того, что вытрите слёзы, улыбнитесь. У вас обаятельная улыбка. Скоро тут соберутся ваши ученики, встретим их вместе, и пусть они поверят, что мы с вами давнишние добрые друзья, и вы сами поймёте, как с завтрашнего дня их будете принимать.

Елизавета Павловна успокоилась и улыбнулась. И хотя человек с белоснежной бородой оставался для неё загадкой, тем не менее в ней зародилось полное к нему доверие.

Пришли дети – почти половина класса, их сопровождали мамы, бабушки, дедушки.

Все они искренне удивились, увидев свою учительницу рядом с волшебником.

«Елизавета Павловна, вы тоже здесь?» – восклицал каждый.

Девочки даже подходили и обнимали её, чего в её жизни никогда не было.

Родители тоже улыбались ей. Сообщество Волшебника сроднило всех, и в сердце Елизаветы Павловны проснулись светлые лучики любви…

– Пожалуйста, простите… Это я, Елизавета Павловна. Можно, расскажу вместо вас, что дальше было? Очень прошу! Эта встреча изменила меня, я об этом никому не говорила, но чувства переполняют… Дайте мне довершить этот рассказ…

– Елизавета Павловна, конечно, расскажите. Это же прекрасные мгновения вашей жизни!

– Спасибо вам! Вот что дальше было.

Мои дети быстро устроились вокруг Волшебника: кто на скамейке, кто на корточках, высокие заняли места сзади. Родители тоже расположились поудобнее. По-видимому, это было для них привычным делом. Меня потеснили, и я прижалась к Волшебнику. А мальчик, – это был Макс, – устроился рядом со мной, взял мою руку и нежно погладил. Я не привыкла к таким ласкам от своих учеников. Я улыбнулась ему, а тот шепнул мне доверительно: «Знаете, как сейчас будет интересно!»

Волшебник объявил:

– Сегодня всё о красоте: красота в поэзии, красота в математике, красота в любви. Кто-то обещал порадовать нас чтением стихов.

Четверо из моих, или правильнее будет сказать, наших учеников сразу выстроились в ряд.

Начал Петя.