Александр Радченко: Синий зонт

На войне как на войне. Получаю два ранения и контузию. Готовят к операции. Через каждые шесть часов колют наркотик. Идет вторая неделя, операции нет. Понимаю, что стал уже наркозависимым. В конце концов настал день операции, я на столе, зажигаются лампы. Поехали. Сколько времени прошло с начала операции, не знаю, но понял сразу – я умер и душа моя на том свете. Такой радости и такого счастья я никогда раньше не испытывал. Мне хочется подниматься все выше и выше, но что-то упорно тянет меня вниз, и вот я на границе двух миров. Вижу внизу свое тело, если это можно назвать телом, и ору благим матом на всю мою вселенную. В переводе на литературный русский это звучало так: «Я не хочу возвращаться в этот мир, в эту жизнь. За что?» Потом я открыл глаза. Колоть по полной программе продолжали дней десять, а затем с каждым днем все меньше и меньше. Настал день, когда уколы закончились.

Наступил ад. Я просил, умолял, предлагал огромные деньги – все впустую. Сколько дней продолжался этот кошмар, сказать точно не могу, но однажды я проснулся утром, посмотрел в окно и улыбнулся. Светило солнце, пели птицы – закончилась ломка. А дня через три я был выписан и поехал домой. Она уже жила с каким-то трактористом, дети смотрели волчатами.

А потом поезд, и я снова в своей роте. Еще пара месяцев войны и все – Победа! И я участник Парада Победы. После парада спустился к Днестру и умылся. Что делать дальше? Я поехал домой со своим боевым другом.

Она уже жила с дагестанцем, превратив дом в аул. Девочки смотрели на меня как на пустое место…

И о чудо! Ранним воскресным утром я услышал стук в дверь. На пороге стоял сослуживец.

– Собирайся, тебя ждут в Питере, – сказал он.

Так первый раз в жизни я оказался в Северной Пальмире.

Серый человек. Он возник в моей жизни, как черт из табакерки. Монолог был таким-такого-то числа, такого-то месяца, в Красной Поляне состоялся съезд племен и кланов Северного Кавказа. Особым гостем был генерал Дудаев. Настроены были враждебно к России. Требуется срочно тренировочная война для сплочения народов, приобретения боевого опыта и т. д. Через некоторое время, как по взмаху волшебной палочки, в Абхазию входят грузинские войска, а с севера, горными тропами, идут отряды из Чечни, Кабарды и т. д. У меня первая мысль: значит, едем помогать грузинам. Но все оказалось иначе, ехать нужно именно к абхазам. Все русские команды из бывших афганцев и ветеранов спецназа ехать отказались. Вся надежда на нас. На пафос я не клюнул, но твердо уяснил одно: при братании джигитов мне надо быть где-то совсем рядом. Никому из ребят об этом разговоре не сказал ни слова, а на душе было одно – горячо, совсем горячо. Это мой единственный шанс поквитаться за все.

Еще в далеком детстве бабушки сделали две книги для меня настольными и сами почитали их, как мусульмане Коран, – «Тихий Дон» и «Хаджи-Мурат». О последней книге я слышал по поводу и без него.

– Читай. Там написано о твоем прапрадеде, наместнике Кавказа, графе Воронцове.

Конечно, я читал и ту и другую не раз. Но покорила меня другая книга: «Денис Давыдов». Биография, мемуары, его стихи и стихи о нем. Как я хотел в детстве прожить такую же яркую жизнь гусара-поэта. Хоть я и родился в День Пионерии, в День Первых, пионером был не ахти каким, а комсомольцем еще хуже. Вспомнил один день из детства – то ли мне тогда что-то почудилось или увиделось, я закрылся в ванной, включил посильней воду, о чем-то крепко, но недолго подумал и сказал: «Решено. Я готов прожить жизнь Иисуса, но на одном условии – без креста и гвоздей».

Абхазия в переводе на русский язык Страна Души. Красота дивная: море, пальмы, горы, всем известные курорты. На войне как на войне. Штурмуем и освобождаем населенные пункты, делаем успешные рейды в тыл, геройствуем на море. Республика наполнена журналистами. Кругом снимают на видео, берут интервью. Так в один солнечный день нашу группу находит посланник от командира чеченского отряда и предлагает на сказочных условиях влиться в их отряд. Чувствую – началось. Мы деликатно отказались, сердечно поблагодарили и откланялись. Меня тогда остро интересовали две фигуры – командир чеченцев и командир кабардинцев. Слушал о них все. Соответственно, ни для кого из них не было секретом, что я из Ташкалы, 10 классов образования, бывший фермер с Псковщины, а бывшая жена родом из Кабарды. Также знали, что мой отец с младшим братом, как и все русские, пытается выехать из Грозного. Я верю, что жизнь предоставит мне тот один-единственный шанс, нужно только набраться терпения. Терпи, казак, атаманом станешь, повторял я слова бабушек. А от себя добавлял: терпи, атаман, рыцарем станешь. Кем должен стать терпеливый рыцарь я ответа не нашел.