Александр Радченко: Синий зонт

Под кистью Куинджи рождается лето,
Белеет краса среднерусских равнин.
Как жаль, что Дега не увидел все это,
Не видел Веласкес, рисуя менин.

Ты чей-то «caprise», нe лишенный
тревоги.
Ты сказка под утро и легкая тень,
Бегущая с ветром по пыльной
дороге
Навстречу рассвету и чья-то
мигрень.

Вдохни огонь на Шангри-Ла,
Лиши монаха оберега.
Там в трех лучах летит стрела
И птица Вещего Олега.

Давай постоим под июльским дождем,
Синий зонт выбросив в клевер.
Продрогнем до судорог и подождем
Дю Солей, уходящий на север…

…вместо мокрого платья чье-то трико,
Ты позируешь ночью Пикассо
На мяче у костра, и бутылка Клико,
И в руке моей нож. Асса.

Стих не родится, локон не вьется,
Нету унылой картины в окне.
Бабочка больше о лампу не бьется,
Мирно лежит на зеленом сукне.

Ваши обиды желтеют в конверте,
Джинном в нем бродит сюжетная нить.
Жаль, не читал, но я рад – вы поверьте,
Будет зимою, чем печь растопить.

Затвор передернут, финка в груди,
Кровью залиты горные хаты.
По хрен. Бегу. Враг впереди
И сейчас я его аты-баты.

Встал на мину. Перепрыгнул забор,
С АГСом полет страшен.
Вновь кольнуло – в спине топор,
«Муху» взвел. Сарай мозгами окрашен.

Фески красные вьются вокруг.
Из себя вынимаю финку.
Сколько было голов. И, конечно же, рук,
Время – «час». На бегу ем грудинку.
Вот бы с Лиговки Нинку.

Лет двадцать примерно бомжую,
Рюкзак дарит форму и стать.
И, как подобает буржую,
На рубль могу загулять:

На 10 копеек – цыгане,
За 20 до Лиговки свищем.
На 30 кутил в балагане,
А прочее – нищим.

Склонилась ветка
сливы розовой
Над ручьем,
Несущим цветок сирени
У горы Машук.

Съешь в моей пагоде все,
Только бамбук не грызи.
Только изыди и лесом иди
У горы Фудзияма.

Мой маленький и злобный азиат,
Венец Эпохи Вырождения,
Певец былых проказ и ад,
Натуры мертвой взлет падения.
Крапивных слов седая скука,
Рептильных глаз болотный цвет,
И воском залитое ухо,
И по плечам янтарный свет.

Из-за угла подошли мы,
Стоп-гоп,
Взяла на себя много ты,
Стоп-гоп, у горы Фудзияма

Псом виляет лунный хвост,
Мы идем на встречу солнца
В направлении норд-ост,
С отражением в оконцах
Чьих-то запертых домов,
Со следами светских сплетен,
Вдоль нечитаных томов,
Без которых мир конкретен,
В даль, над речкою ночной,
Где под веткою вишневой
Пил единорог ручной
В сказке Ольги Ушаневой.

Настроение «Завтра» вечером.
Настроение «Ждал» целый день.
Выпил ром. Спать ложусь.
Делать нечего. Оглянулся. А зря. Моя тень.

На холсте сырая осень,
С мастихина льют дожди.
Жду ее уже дней восемь,
Ученицу Джона Ди.

В черном зеркале покажет
Шамаханский дивный сад,
По руке моей расскажет
О работе на Моссад.

Нитью жемчуга стреножит
Для полета наяву.
В арбалет стрелой уложит
И натянет тетиву.

Проведет тропой Трояна
Меж неведомых земель,
Где слагалась Рамаяна,
Где бессилен Ариэль.

Гоню иллюзии с концами,
Как тройку по Владимирской Руси,
Летящую по тракту с бубенцами.
Чтоб я так мчался? Боже упаси!

Гора не стала ближе к Магомету,
А бросила лишь что-то на плетень.
Так поклоняйся завтра амулету.
Я буду прост. Я прихвачу кистень.

Не знаю, как благодарить
За смелый взгляд усталый.
Могу строкою озарить,
Но лучше «шпалы-шпалы»,
Где мчится поезд по спине,
Везет зерно и ласки,
Где кто-то скажет обо мне:
«О, сказочник… о, сказки».