Сергей Архипов - Сириус. Книга 2. Предстояние

– Не переживай, Воронцов, и продолжай в том же духе. Бывает, для того чтобы что-то получилось, нужен толчок. На данный момент у тебя скорость маленькая, но красивый почерк.

– А что мне почерк?

– Не скажи! Почерк в нашем деле очень многое значит. Раз у тебя хороший почерк, то тебя в эфире поймет даже нерадивый радист. Поэтому работай в том же темпе. Не увеличивай скорость за счет качества передачи. Со временем она сама увеличится.

Сержант прошел в другой конец класса и остановился напротив Мамочкина Ивана, который от усердия даже сгибался в такт удара ключа.

Мамочкин был незаурядной личностью. Все ребята думали, что он попал на службу по недоразумению. Ему шел двадцать второй год. Он окончил мореходное училище и устроился работать на рыболовецкий сейнер радистом. Судно ходило по Охотскому морю, и всегда весьма удачно. Улов был отменный, и экипаж имел приличную зарплату. Капитан судна всеми силами ограждал Мамочкина от контактов с военкоматом, пока не случилось происшествие, круто изменившее судьбу Ивана. Он имел неосторожность влюбиться в повариху Лизу, к которой был неравнодушен и сам капитан. Она ответила взаимностью. У них закрутился роман, который закончился списанием Ивана с судна на берег и немедленным призывом на службу. Самое главное заключалось в том, что Лиза сразу изменилась и отвернулась от Ивана. Она стала уделять больше внимания капитану, чтобы не лишиться работы. От этого предательства он чуть не сошел с ума и теперь был яростным ненавистником женщин и всего, что с ними связано. Ребята часто подшучивали над ним. Особенно над тем, как он ухитрился с корабля попасть в сухопутные войска. От подначек он злился, пыхтел и потел, словно находился в горячем цехе.

– Так вот, товарищи курсанты, прошу обратить ваше внимание на следующий факт! Почерк в нашей работе, еще раз повторяю, почерк очень много значит! – начал сержант и, взяв за руку Ивана, продолжил: – Курсант Мамочкин, что ты здесь ковыряешь? Понимаешь, мне скорость передачи знаков сейчас не нужна. Мне нужно банальное качество звучания!

– Товарищ сержант, извините, но я привык к электронному ключу, а здесь какая-то допотопная аппаратура. Кстати, я считался неплохим радистом, – начал, краснея от внимания к своей персоне, Иван, снимая с головы наушники.

– Да мне все равно, каким ты был радистом! На данный момент твоя квалификация не соответствует нашим стандартам. Я думаю, тебе сейчас проще, чем курсантам, которые начали все сначала. Так что изволь следовать моим рекомендациям.

– Так точно, товарищ сержант!

После этого все снова погрузились в процесс. Время пролетело незаметно. Близился вечер. После небольшого перерыва сержант устроил им ежедневную спортивную пробежку. Командовать ими он как всегда доверил Божичко, сержанту из другого взвода. Они дружили и оба были помешаны на спорте. Асфальтовая дорога, по которой они бежали, огибала гарнизон и тянулась примерно на пять километров. На последнем участке пути курсанты уже выдохлись, но все старались не отставать друг от друга. Только Петька Журкин остался далеко позади. Он не бежал, а брел, еле переставляя ноги.

Сам он был сплошное недоразумение. Высокий, долговязый, в больших нелепых очках, он был похож на карикатуру советского воина. Для него было настоящей трагедией то, что родители его почти насильно отправили на призывной пункт в Воронеж из богом забытой деревни Деж. Они хотели, чтобы из него в армии сделали настоящего человека. Он из-за этого сильно переживал, но старался стойко переносить все трудности службы, которая давалась ему невероятно тяжело.

Сержант Божичко остановился. Мышцы под футболкой у него так и перекатывались. Оглянувшись назад, он посмотрел на отставшего Журкина и скомандовал:

– Товарищи курсанты, стоп! Принять положение для ходьбы гусиным шагом! Двигаемся в этом положении, пока нас не догонит отставший курсант, а потом продолжаем бег.

– Товарищ сержант, а при чем здесь мы? Не мы же отстали? Он нас после догонит, – задал вопрос Витька Соловьев.

– Ты что, курсант, совсем рассудок потерял? Здесь все отвечают друг за друга. Не можете оказать ему помощь, будете наказаны вместе с ним.

– Это еще за что? – удивился Гриша Грубень.

Сержант пробуравил его взглядом, вальяжно прохаживаясь вдоль нестройных рядов двигающегося на корточках подразделения, и ответил:

– За то, что не помогаете товарищу! А если это война?

Все притихли. Сержант, еще раз посмотрев в сторону Журкина, добавил: