Евгений Федоров - От трёх до тридцати

К тому времени я получил престижную береговую должность в Управлении флота, работающего на Кубе, и таким образом на целый день оставлял мартышек на хозяйстве одних. Я сажал их в клетку и завязывал капроновым шнуром дверцу тридцатью морскими узлами! То же самое я делал и с дверью, ведущей на балкон. Комнату запирал, но ключ оставлял тут же, на гвоздике, для доступа соседям: а вдруг мои жильцы замёрзнут и вздумают развести посреди комнаты костёр, чтобы погреться?

И пошло-поехало… Каждый день я возвращался домой с дрожью в коленях: «ну, что сегодня ещё ОНИ придумали, чтобы нам с ними было нескучно жить?».

Захожу вечером, после работы в свою, ставшую вольерой, комнату, смотрю: все 30 морских узлов развязаны, клетка пуста, дверь на балкон распахнута. На напольном ковре валяются мертвецки пьяные Джон и Джулия. Мордочки измазаны губной помадой, пудрой и кремом. Рядом с ними пустой флакон духов «Душистая сирень» и… чужая женская сумочка. Возле трельяжа – женская шляпка-менингитка (примеряли, наверное!), косметичка и остатки парфюмерии. На зеркале – мазня помадой, это они мазали и пудрили своё отражение! Открыл сумку: там – немного денег, блокнотик, ключи (!) и пропуск в порт. На фото – молодая пострадавшая. Делать нечего, взял из своих запасов «для белых людей» бутылку греческого коньяка «Метакса» и пачку американских сигарет «Кэмэл» и пошёл сдаваться участковому, ставшему «крышей» после аврала в «Гастрономе». «Крыша» дала понять, что не возьмёт меня по делу вместе с грабителями (ст. 145, часть 2, УК РСФСР – Грабёж или открытое похищение имущества, совершённое группой лиц по предварительному сговору. До 10 лет строгого режима!), если я добавлю ещё поллитру! Пришлось поскорее согласиться, пока «крыша» не дошла до кондиции и не выставила меня на целый ящик… Дал слово «крыше» сегодня же купить пару висячих замков.

Мой покой был нарушен на следующий же вечер. Вернувшись с работы, я обнаружил: по всему ковру разбросаны ломти батона, всё это полито кефирчиком и сверху присыпано сахарком!.. Рядом валялись: детская вязаная шапочка, пустые кефирные бутылки, пакет с остатками сахара и сетка-авоська. Всё ясно: налицо – рецидив, кто-то снова подвергся ограблению! Висячий замок на дверце клетки был цел и невридим, однако в оплётке клетки зияла дыра: прогрызли и ушли в бега. Дверь на балкон была распахнута, я не успел привинтить на неё ушки для замка.

Я вышел на балкон оглядеться, не видно ли пострадавшей? С соседнего балкона меня окликнула мадам-цветочница: «Вот сижу, охраняю свои цветы, раз уж вы снова выпустили своих неугомонных зверушек. Да, я видела, как они час назад спрыгнули с дерева на плечи девочки, – она вышла из магазина, – отняли у неё авоську и шапку с головы и умчались по деревьям в вашу комнату делить награбленное. Девочка, видимо, сильно испугалась и сразу убежала за угол дома. Мы будем на вас жаловаться в милицию! Может быть, вы специально надрессировали ваших обезьян, чтобы они воровали для вас чужое имущество! Ловко вы придумали. Безобразие!»

Я сел за телефон на работе и начал рекламную кампанию: звонил знакомым и предлагал своих мартышек. Ото всех звучал сразу встречный каверзный вопросец: «А почему ты решил избавиться от них?»

Пять раз я отвозил мартышек «насовсем» к разным своим знакомым и все пять раз они через короткое время требовали их забрать назад даже с вознаграждением за хлопоты. Дела-а…

А жизнь сама продиктовала нам расставание: меня пригласили на работу в Москву, во Всесоюзное объединение «Судоимпорт», на штат льва, но со ставкой зайца – без предоставления жилья… И я поехал в знаменитый, ещё Кёнигсбергский, переживший войну, зоопарк. Пришёл и нагловато заявил, дескать, «много денег за мартышек с вас требовать не буду, я человек не жадный»… Но… От администраторов я услышал такое:

– Сметой не предусмотрены расходы на содержание ваших животных, а поэтому – с вас причитается… за ещё три месяца до конца года и новой сметы – по сто долларов за каждую особь в месяц (корм – фрукты, витамины, лекарства и обслуга), итого: 600 долларов (в рублях, тогда доллары были вне закона). Не знаю, что было горше для меня в тот момент: расставание с долларами или с моими «братками»… Наверное, и то, и другое…

Меня проводили в остеклённую вольеру, где содержались такие же обезьяны, и я попытался выпустить их. Но не тут-то было! Обе мартышки обняли меня за шею и вцепились так, что с помощью двух служек их еле оторвали от меня с криками: «Убегайте скорее!»