Анатолий Будниченко: Ветер с моря

Мне говорили, что это море – огромная лужа. Я не верил, а теперь проверил. Метров через пятьдесят вода доходит мне до колен, через сто едва достаёт до пупка. Вдоль побережья в воде людей великое множество, одни упорно идут на глубину, другие ленятся и, пройдя немного, приседают, окунаясь по шею. Волна небольшая, вода очень тёплая, но мутная. Я не решаюсь нырять, делаю книксен, и, заскучав от такого купания, возвращаюсь к Даше. Она плавать не умеет, поэтому далеко не идёт.

– Я обещал научить тебя плавать.

На её лице отражается вся гамма чувств: и страх перед водой, и восторг перед морем, и протест на мои слова.

– А-а-а!.. Не приближайся ко мне!

Я подхожу к ней, обнимаю, целую мочку уха.

– Трусишка. Ты же сама этого хотела.

– Нет! Это была не я!

Она отталкивает меня и отходит в сторону на два шага. Я добродушно соглашаюсь:

– Хорошо, не буду учить.

И с таким же добрым выражением лица добавляю:

– Пойдём, я тебя просто утоплю.

Она с визгом бежит к берегу, я устремляюсь за ней.

Семья сестры тоже купается. Валера – худощавый среднего роста брюнет с тонкими чертами лица. Люда стройная, немного ниже его, у неё волосы до плеч, они светлые и кудрявятся без помощи бигуди; перед тем как идти в воду она собирает их на затылке в пучок и пришпиливает. Вадик выше их почти на голову, у него волосы папины, губы мамины, румянец бабушкин, а осанка как у деда: словно лом проглотил. Они в воде тоже не задерживаются и выходят на берег следом за нами. Покрывала наши лежат рядом, мы укладываемся на них и загораем.

Я безадресно спрашиваю:

– Интересно, крокодила-иностранца поймали или он всё ещё развлекается с нашими отечественными рыбками?

Валера смеётся. Люда садится и толкает его в бок.

– Что там говорят?

Похоже, она только сейчас вспомнила, что на прошлой неделе в Мариуполе из гастролирующего там зарубежного цирка сбежал небольшой крокодильчик и уплыл в море, и стала тревожиться.

Валера переспрашивает:

– Где?

– Ну, в отделении милиции.

– Говорят?

– Поймали крокодила или нет?

– Кто?

– Понятно.

Я не знаю, что означают слова Валеры, и вопросительно смотрю на сестру. Она переводит разговор на нормальный язык:

– Никто ничего не знает.

Я поворачиваюсь к Даше.

– Пошли ловить крокодила? За него хорошую премию обещали.

Подруга испуганно округляет глаза.

– Ты что?

Совместно решаем, что сейчас, в самый зной, загорать нам пока не стоит, иначе можем получить сильные ожоги. Не всё сразу, к солнцу будем привыкать постепенно.

Песок на пляже мелкий, босиком ходить по нему одно удовольствие, но обутым идти тяжело. При каждом шаге я загребаю его шлепанцами как совками, он сразу не высыпается, остаётся внутри в каких-то складках и закоулках, впиваясь мне в подошву и попадая между пальцев. Неприятная процедура. Надо учиться ходить как цапля.

Нежилая часть базы состоит из двух десятков магазинов, ларьков и просто лотков. Через каждые двадцать-тридцать метров располагаются кафе, перемежаясь с парочкой столовых, общим числом не менее дюжины. Имеется небольшой рынок, неровно разделенный на промтоварную и продуктовую половины. Есть здесь и культурно-развлекательные заведения, такие как два кинотеатра, фотоателье с различными бутафорскими костюмами, бильярдная с установленным возле неё автоматом «боксёр»; на котором можно измерить силу своего удара. Для отдыхающих беззаботного возраста функционируют салон игровых автоматов и аттракцион езды на машинках. Чуть в стороне стоит здание местной милиции и еще несколько других строений, о назначении которых с первого взгляда догадаться трудно.

Обедаем мы в том же кафе, где пили чай, ожидая приезда сестры с семьёй. Оно называется «Бриз». Оказывается, этот Т-образный перекрёсток перед ним и есть центральное место базы отдыха. Так сказать, собственный Бродвей.

Делаем заказ, и сверх того Даша соблазняет меня на чебуреки с сыром, которые продаются в соседнем здании рядом с кафе. До сих пор я добросовестно заблуждался, твёрдо зная, что это блюдо бывает только с мясом. По крайней мере, других не встречал. А здесь их в ассортименте семь разновидностей! И, похоже, это не предел.

Даша переодевается, а я наблюдаю за этим увлекательным занятием и пускаю пузыри. Как она всё-таки хороша! Стройная как берёзка, мой любимый размер груди, аппетитная попочка и вся такая изящная, что руки меня не слушаются, начинают хулиганить и зарабатывают подзатыльник, который получаю я.