Елена Корджева - Курьезы профессии. Записки риелтора

Ну, дотерпели, привели клиентку к нотариусу, подписали доверенность. Квартиру продали, пенсию ей перевели по новому – российскому – адресу. Да ещё, помнится, «подъёмные» получили: Латвия тогда шесть пенсий выплачивала пенсионерам – переселенцам в Россию.

К переезду очухалась моя птица. А всё уж и готово. И документы, и подъёмные, и машина. Деньги за квартиру ей, правда, не отдала. Вступила в другой заговор – с хозяином. Он, бедолага, специально ездил в райцентр, открывал счёт в банке, чтобы денежка не пропала у такой «хранительницы». Да и сама хозяйка была рада-радёшенька.

Отправила я её. А через пару месяцев приходит в офис дяденька. Простой такой, деревенский. «Вот, – говорит, – я к вам с поручением. Посылка вам». И достаёт из пакета игрушку – белочку с шишкой. И – письмо. И кто бы вы думали? Тот самый клиент из деревни Палкино! С благодарностью за хозяюшку и от себя, и от коровы Зорьки, и от всех чад и домочадцев. Живут они теперь вместе, справно, счастливо. Хорошо живут.

Без «синевы»…

А у меня теперь в офисе живёт хлопотунья-белочка.

Приз.

Наверное, не надо объяснять, что такое коммуналка. Это – сосуществование в одном пространстве людей, собранных вместе методом «случайного тыка». Нет ничего общего – ни общего хозяйства, ни интересов, ни идеалов, ни взглядов на жизнь. Естественно, среди большого количества народа, вынужденного кучковаться на ограниченном пространстве, возникает достаточно поводов для конфликтов. Иногда дело доходит до курьёзов.

Но неизменным остаётся одно: при малейшей возможности разъехаться люди улучшают свою жизнь с радостью. Поэтому, получив очередной заказ на расселение коммуналки, мы были абсолютно уверены в успехе. Тем более что это была густонаселённая квартира – одиннадцать семей населяли апартаменты в потрясающем по красоте здании стиля Югенд в центре Риги. Ясное дело, мы ожидали от этих семей полной готовности к сотрудничеству. Ведь им выпал шанс, который бывает раз в жизни. Заказчик, пожелавший приобрести эти апартаменты, предоставлял каждой семье средства на покупку отдельной квартиры, да ещё и с учётом размера семьи.

Но, естественно, при одном условии – все соседи дают своё согласие и покидают квартиру одновременно. Никаких споров и противодействий. Что ж, условие абсолютно законное и разумное. Он платит деньги и хочет получить свой товар без «геморроя».

Итак, собрали мы население квартиры. Все на кухне и не поместились, пришлось частично в коридор выдвинуться, благо он длинный был. Объяснили предложения заказчика, дали людям дух перевести и пошли народ опрашивать – кому что подбирать, в каком районе, на сколько человек. Народищу – уйма, опрос затянулся, да и подумать людям надо. Решили – встретимся через пару дней, уточним детали и начнём работать. Приходим в намеченный срок, нас ждут, нас встречают и… сразу же обрушивают на нас шквал эмоций, да так громко, что смысл ускользает. Понимаем только, что происходит нечто явно незапланированное. Когда народ устал кричать, выяснилась абсурднейшая ситуация. Я и подумать не могла, что такое вообще возможно!

Старейшая жительница квартиры, бабуля лет восьмидесяти от роду наотрез отказалась куда-либо съезжать. А её отказ тянет за собой остальные десять семей, ибо никто не будет покупать апартаменты с бабулей, ну нет на бабуль спроса!

А народ уже начал строить планы, мечтать, как они заживут каждый в отдельной квартире. И тут вдруг такой саботаж! И каждый, с учётом темперамента, начал «гнуть» бабулю, чтобы она согласилась. Были и совсем радикальные предложения, по сравнению с которыми дом престарелых – практически рай земной.

Ну, поскольку в мои планы коллективное воздействие на бабулю не входило, пришлось взять бразды правления в свои руки. И, в первую очередь, выяснить, отчего же бабушка так упорствует, что отважилась попереть против такой сплочённой силы.

Никогда бы я не додумалась до бабкиной логики. Оказывается, всю эту «войнушку» бабуля затеяла… от страха! Она всю жизнь прожила в коммуналке! Никогда не жила одна, ни одного дня. И она попросту испугалась. То есть вариант «один дома» был совершенно неприемлем. И мотивы, кстати, были понятны: она уже старенькая, ей тяжеловато бывает в магазин ходить, а так – соседи заодно что-то и принесут, а вдруг – плохо станет, да и спать она одна боится.