Две пьяные штучки, и ещё одна, ворвались в ночной рейсовый автобус, словно стая заблудившихся валькирий. Вагнер отстал где-то в пути. Закурили делов о . Заметили форму! Военные в общественном транспорте! Свистать всех к ответу! Где ваши документы, гражданин, на право бесплатного проезда? То есть, как это мы должны по погонам сами определить? Мало ли, кто сейчас в форме разгуливает! И вообще! Ты что своё удостоверение отдаёшь в чужие руки? Мы же не контролёры… могли оказаться, а какие-нибудь наймитки. Эй, водитель, высади нас на вокзале… Нам сегодня подругу в дальнюю дороженьку… А удостоверение? Офицерское свидетельство? Отдайте ему! Вот зануда!
– Я росла в этом городе… Я всё знаю!
– Хорошо! Но зачем ты кричишь, что мы опаздываем? Мы же никуда не спешим, мы подругу провожать будем только через три часа…
– А мой меня убьёт! Сидит, наверное, сейчас, телевизор смотрит. Спортивную программу. А у самого нога ходуном ходит. Нервы ни к чёрту!
Мимо скользит по заледенелому тротуару подозрительного вида пассажир в шапочке-пидорке домашнего вязания.
– Эй, касатик! Ну, да, ты, который елозит коньками по моему самолюбию. Может быть, хватит?
– Это не коньки. Скользко просто здесь.
– Так ты ещё и трезвый?! Простите… вы. Вы обычный пассажир или так себе – развеяться?! Угостите даму хорошим вином!
Прохожий поспешно растворился в пузатом аквариумном чреве вокзала, нервно подгоняя себя чемоданом, как чабан подгоняет овец, отставших от отары – кнутом и бодрящим отожжённым на Парнасе глаголом.
– Девчонки, минуточку внимания – мне муж СМС прислал. Ты, гляди-ка, целых пять штук! Вот это мы оторвались, если я ничего не слышала. Ну, ты подумай! Все пять одинаковых! Купи хлеба, купи хлеба. Сам бы давно выскочил, универсам ночной во дворе. Хорошо же. Куплю, если хочет. Сама. Пять буханок, как просил. Пусть уж лучше хлеба налупится, чем меня потом своей ногой с нервным тиком стращать станет.
– Ну, точно! Как ты права, дорогая, как права. Знаете, подруги, меня греет мысль, что скоро поеду в Питер к доченьке. И без него! Накричит сейчас, развыступается! А, ведь любит меня, любит. Чёрт возьми, любит! И я его? Ну, да… тоже… Даже убить бы не смогла…
– Может, попросим, чтоб нам музыку в ларьке завели?
– Зачем нам музыка? Своей дури хватает.
Вышли на перрон. Самая озорная «брошка» бросилась к тепловозу, как Ильич в своё время бросался к бронепоезду, и по-хозяйски заявила машинисту:
– Мастер, свободен?
– Вообще-то, пока свободен, – не растерялся железнодорожник, к его чести будет сказано.
– Тогда поехали домой! Улица Юбилейная, дом 18…
– Понятно, а в каком городе?
В ларьке «Товары – в путь!» тем временем завели что-то весёлое и терпкое, напоминающее Араша на приёме у «Блестящих». Танцевать на высоких ступеньках тепловоза было тесно и скользко. Но зато забавно.
Сцена соблазнения, первый аккорд, между началом и развязкой
И снова кафе «Панорама Кавказа». Где же Инна? Ага, танцует с Артуром. Который «медляк» подряд. Пока всё под контролем. Пока. Хм, а тот… другой?
Нет, молчаливый сосед по столу совсем её не напрягал. Иногда он всё-таки говорил. Говорил внятно, отчётливо и отрывисто, умело отвешивая скупую символику слов куда-то поверх голов отдыхающих. Тогда – во время обеда – он обронил невзначай, видимо, стараясь обратить внимание на свой раздельный способ питания:
– То я белый хлеб откушу, то чёрный. Не странно ли?..
Она отвечала исключительно на эмоциях и мгновенно:
– Послушайте, может, Вы шахматист?
Сосед промолчал и продолжал набираться витаминов из своей тарелки, предназначенной для питания по «диете номер 4».
Так-так, вот, наверное, почему он вчера в автобусе заговорил о её непонятном мужскому уму женском юморе. Хотя, за столом всё происходило двумя днями ранее. Неужели так долго вынашивал свою фразу? Не похоже. Не до такой же степени тугодум, право слово. Что-то другое его подвигло. Точно, это я совсем плохая стала. Ещё же и гид тогда усмехнулся подозрительно. Памятник Лермонтову, памятник Лермонтову… Обязательно схожу туда, где мы садились в автобус. Видно, как раз там и лежит себе причина веселья одного мужчины и недоумения второго. Лежит, да полёживает, как сказал бы Он. Какие у него руки… Какие они тёплые и нежные! Но всё, хватит – ишь, расслабилась. Нужно что-то с Инкой решать!
И дальше, как водится в классических пиесках от британцев и назойливых скальдов, тишина… Дальше – тишина! Кто не знает в Британии Шекспира? Кто не знает переводов его трагедий в исполнении Лозинского или Щепкиной-Куперник на земле поверженной империи?
Читать дальше