Ирина Лукницкая - Оберег на любовь. Том 2

Как только родные выдвигались на променад, я вытаскивала блокнот, конверт, шариковую ручку, и писала письмо Алексею. Подробно рассказывала обо всем: о погоде, о своем ежедневном, довольно примитивном времяпровождении, делилась восторженными впечатлениями от природы и откровенно признавалась, что горы действуют на меня удивительным образом. Красота нагоняет на меня тоску по нему, по Леше. Вторая половина моего сочинения посвящалась чувствам, воспоминаниям и клятвам не забывать. Потом письмо запечатывалось и, естественно, никуда не отправлялось, поскольку координаты адресата отсутствовали. Конверты складировались в блокнот. За пять дней поднакопилась солидная пачка, поскольку письма выходили довольно пухлыми. В какой-то момент мне стало скучно. Писать, не получая ответа, это все равно, что забивать голы в собственные ворота. И я придумала, как разнообразить свои занятия – надо написать самой себе ответ от Алексея. Только для пущей подлинности хорошо бы почерк изменить. Например, наклон сделать в другую сторону. Я потренировалась на блокноте, основательно почиркав обложку, избрав для эксперимента почему-то слово «аплодисменты». С подделкой почерка получилось, в общем, неплохо: буквально с первого раза. Жаль, в наличии оказалась лишь одна ручка с единственным стержнем, при том – заправленным красными чернилами. Вовсе непопулярный цвет для эпистолярного жанра. Но где же взять гусиные перья и чернильницу? Пришлось довольствоваться тем, что оказалось под рукой. И переписка обеих сторон состоялась в необычном красном цвете.

Поначалу задача показалась не такой уж простой. Кто знает, как бы ответил Алексей, ведь мне никогда не доводилось читать его писем. Но стоило напрячь воображение, и дорогой образ практически материализовался. Я как бы стала вести диалог с воображаемым Лешей. И тогда у меня стало получаться:

«Полина, здравствуй. Безумно рад, что получил твое письмо. Прости, малыш, что не написал первым. Закрутился с этим переездом. Но ты не думай, я ни на миг не забывал о тебе. На крыльях прилетел бы к тебе, в твою чудесную Хакасию. Ты так заманчиво описываешь горы и местную природу. Уж мы бы с тобой помотались! И по тайге, и по воде. Но придется тебе отдыхать на всю катушку и наслаждаться местными красотами как-нибудь без меня. Так надо, милая. Только умоляю тебя, моя девочка, не заплывай далеко, не перегревайся и не перекупывайся. Ведь сгореть на жарком солнце, ныряя в ледяную воду – пара пустяков. А на крем надежа, как на ёжа. Ведь у тебя такая нежная кожа. Видишь, опять в рифму. Ты же помнишь, как моментально стерла свои маленькие ручки? Сколько бы я сейчас отдал, чтобы еще раз поцеловать их…».

В общем, дело пошло. И сразу вся моя предыдущая писанина в один конец, сложенная толстой кипой в блокнот, обрела смысл.

Дальше, естественно, большая часть ответного письма посвящалась объяснению Леши мне в любви. Собственно, я ничего не знала о его нынешнем житье-бытье, поэтому, чуть ли не «во-первых строках», «Алексей» срывался на признания. В принципе, мой мнимый друг по переписке излагал только те приятные вещи, которые мне самой хотелось перечитывать снова и снова. Выходило очень удобно.

Увлекшись сочинительством, я чуть не попалась. Я уже заканчивала послание от любимого, когда на крыльце затопали детские сандалии. Пробы пера пришлось прервать. Едва я успела запихнуть исписанные листочки в блокнот и накрыть секретные материалы журналом «Вокруг света», как передо мной предстала запыхавшаяся сестренка.

– Что делаешь? – громко спросила она, а любопытные глазенки шарили по столу.

Тоже мне, Штирлиц.

– Чего кричишь? Не видишь, журнал читаю.

– Меня папа прислал. Идем скорее. На берегу уж весь народ собрался. Папа сказал, тебе будет интересно.

– А что за мероприятие? Бег в мешках, прыжки в сторону или какие другие игрища?

– Ну, Полина… Всегда ты что попало говоришь. На поляне уже костер до облаков. Все гуляют. А потом! Потом песни Высоцкого будут петь. Вот! – взахлеб оглашала программу вечера сестра.

Я вскочила со стула. Как же я забыла? Перед глазами возник плакат, намалеванный на ватмане алой гуашью и пришпиленный кнопками на дверь столовки: «Внимание! В субботу в 21:00 на Большой Поляне состоится вечер ПАМЯТИ В. С. Высоцкого. Приглашаются все желающие». Точно! Сегодня же суббота.

– Ира. Подожди. Две минутки, и я готова.

Я заметалась по домику, одновременно переодеваясь, переобуваясь и причесываясь. Кажется, в джинсах и босоножках будет вполне уместно. Раз мероприятие проходит у костра, возможно, придется сидеть на траве, а посему джинсы будут кстати. Ну, а босоножки – поскольку, все-таки, мероприятие вечернее. И вообще, куда ж их еще надевать, если не на концерт?! Да и мама будет рада, а то в последнее время ее раздражают мои вечные кроссовки. Я нарядилась…