«А офицеров что в армии держит?».
– Кого что, люди разные. Кого деньги, пенсия ранняя, форма бесплатная. Жильё, проезд опять же. Кто-то карьеру делает неудачную. Есть трудяги, они делают всё на совесть, вроде твоего Лёхи Васильева. Есть любители, вроде Деда. (Дедом называли зампотеха батальона майора Рябченко. В армии он служил с 1951 года, призвался рядовым, остался на сверхсрочную механиком-водителем, в 1956 году в Будапеште уцелел один из экипажа, в госпитале долго лежал, случайно познакомился с молодой учительницей, женился, родилось у них 2 сына и 2 дочери. Парни в военное училище поступили, девушки – в педагогический пошли. Жена его убедила учиться, закончил вечернюю школу, в 32 года произведён в офицеры – стал младшим лейтенантом. Уже к пенсии готовился – полк ушёл в Афганистан, он командир ремонтной роты, мотался между батальонами на самодельной самоходке: на танковый тягач наварил турелей, поставил ДШК, два АГС-17 «Пламя», боеприпасов возил всегда с собой тонну, орден, медаль «За отвагу» и «будённовские усы». Его уже уволили в запас прямо из Афгана, присвоили майора, но что-то не срослось в бумагах с офицерским стажем и вернулся Дед дослуживать опять к родным танкам. Специалист был редкий, на разводы почти не ходил, всё время в комбинезоне в парке возился с техникой. Механики и техники всего полка ходили за ним строем, просили совета и помощи, никому не отказывал, руки золотые и человек хороший). В армии те же люди, что на гражданке, просто в форме они заметнее и ожидают от них больше.
Осенью 1981 года Сорокин месяц провёл в Москве, проходил преддипломную практику в библиотеках, жил в общаге МГУ (главный корпус со шпилем). Деньги после стройотряда ещё не кончились, наслаждение жизнью в столице принимало самые изощрённые формы и занесло Сорокина на баскетбол. Играл «Жальгирис» с кем-то.
Сабонис всегда выглядел на площадке как эльф среди орков, особенно в играх НБА, а в 17 лет сверкал на фоне прочих бугаёв просто ослепительно. К баскетболу до этого дня Сорокин был равнодушен и чувство это пронёс через всю жизнь, но начал следить за спортивной карьерой великого Арвидаса, что и спасло ему жизнь.
Подчинённые Сорокина не боялись, это сразу ставилось любому офицеру в вину. Запугать солдата до смерти считалось первым условием укрепления дисциплины, но Сорокин этого делать не умел, да и не хотел. С солдатами его отношения сразу пошли не туда, он старался им всё объяснить, найти компромисс между необъятными уставными обязанностями военнослужащих СА и их неощутимыми уставными же правами.
«Ты им зря даёшь возможность рассуждать, много они у тебя говорят, это не на пользу никому, особенно порядку» – примерно так учили службе ротный, комбат, сослуживцы и проверяющие. Солдаты у Сорокина говорили много потому, что лейтенант с ними разговаривал, командный рык давался ему трудно, материться он умел, но не любил.
Спасаясь от рутины службы, Сорокин много читал, библиотека части его не интересовала, покупка книг требовала времени и места (и денег). Киоск «Союзпечати» на улице Черняховского получил клиента в форме. Немолодые работницы газетного прилавка души не чаяли в скромном, вежливом и постоянном покупателе. Очень скоро Сорокину стали «оставлять» (прятать от других) все новинки. Про дефицит колбасы в СССР знают все, а кто помнит дефицит газеты «Советский спорт»? Сорокин не мог бывать каждый день («Служба, сами понимаете»), поэтому покупал все «оставленные» газеты и журналы раз в неделю, иногда реже. Охапка «прессы» обычно покупалась перед караулом и после Сорокина доставалась бойцам.
«Известия» и «Литературка» использовались ими для гигиенических нужд, утепления зимой и чистки оружия, «Комсомолка» и «Труд» просматривались, а «Советский спорт» зачитывался до дыр, единственная легальная отдушина в потоке пропаганды.
Первым (после Сорокина) «Спорт» обычно читал рядовой Вацкявичус (Вацек). Парень отчислен с 4 курса Каунасского политеха, почти ровесник, схватывал всё на лету, стал лучшим наводчиком полка. Именно его выстрел на учениях и принёс Сорокину досрочную звёздочку на погоны и почёт (недолгий, как всё в этом бренном мире). С ним было о чём поговорить, его русский с акцентом был непривычен, но хорош.
Сорокин узнал, что баскетбол в Литве – религия, а Сабонис – Бог. Сорокин разорился на рубль и подарил Вацеку журнал «Спорт в СССР», где был большой репортаж и цветные фото с чемпионата Европы 1983 года, на котором Сабонис стал мировой звездой. Такой радости за рубль теперь литовцу не подаришь…
Читать дальше