Алексей Сухих: Жизнь ни за что. Книга вторая

Вечером у себя дома Сугробин открыл новый блокнот, разгладил листы и записал.: «Настоящими записками начинается описание путешествия в края «восходящего солнца» над моей страной, ибо в тех краях на нашу землю приходят первые минуты и часы нового дня.

Путешествие будет совершено сотрудниками НИИ Василием Васильевичем Суматохиным и Леонидом Ивановичем Сугробиным в порядке служебной командировки и открыло путь нашему институту к освоению новых территорий. Я бы не сказал, что это путешествие. Обыкновенная служебная командировка, даже не длительная, просто дальняя, если сравнить с европейскими масштабами. В теперешнем ХХ1 веке большие расстояния не являются диковинкой. И нынешние глобальные политики за неделю успевают пересечь планету вдоль и поперёк. Но тогда это всё только начиналось. Единая государственная компания «Аэрофлот» только, только начала беспосадочные рейсы до Хабаровска, забираясь в арктические широты, и этим сокращая воздушный путь от Москвы, проходивший ранее над транссибирской железнодорожной магистралью. И было в диковинку за несколько часов комфортного полёта сменить московскую европейскую обстановку и время на необычные меридианы Дальнего востока и Камчатки. Но суть путешествия состоит в том, что путник, меняя одно географическое название на другое, познаёт что-то новое для себя, и если удаётся, то открывает новое и для других. Я не думаю, что открою новое для других в этой поездке и потому, оттолкнувшись от первого предположения, в географическом смысле я путешествую для себя и исполняю заданную работу для общества. А теперь всё по порядку листков календаря».

13 сентября.

В 15 часов я встретился с Василием Суматохиным в горьковском аэропорту Стригино и совместно с ним предъявил билет для регистрации по маршруту: Горький – Москва-Хабаровск – Петропавловск-Камчатский. После регистрации я посчитал, что уже вылетел. И дал об этом сообщение Елене телеграммой в Феодосию, где её театр гастролировал с конца августа. В 17 часов самолёт был в Москве. А перед этим мы с Василием вдвоём съездили в Саров, где встретились с создателями измерительной системы первого поколения. От них мы получили полную информацию по всем заданным вопросам. Потом в Нижнем посетили четвёртый отдел МВД и получили пропуска на посещение закрытых районов страны, к которым относились Камчатка и Владивосток. И по этим пропускам в «Аэрофлоте» получили билеты.

Из Москвы самолёт должен был вылететь в 0 часов 40 минут. А у Василия в руках был фанерный ящик с ручкой, в каких наши северяне тащат с юга, возвращаясь из отпуска, немного фруктов в качестве гостинца родным и близким. Василий же собирался заполнить ящик помидорами в качестве презента для аборигенов – вулканологов, которых мы не знали, но получили их адрес и предполагали, что познакомимся. Пренебрегая призывными кликами таксомоторщиков у выходных дверей аэровокзала, мы сели в электричку и направились в центр. С электрички на Павелецком вокзале нырнули в метро и материализовались на площади Свердлова. И также сразу продвинулись в Столешников переулок к магазину «Вино». Вина было много и разного. Можно было купить и то, и то, и это. «Давай поступим по иезуитски, – сказал Василий. – «Купим и то. И то. И это». Так и сделали. На углу Столешникова переулка и ул. Пушкина над подвалом мерцал призывной огонь, и густо пахло отработанным пивом. Мы посмотрели друг на друга, мысленно сказали себе, что на Востоке пива даже в банках не бывает, и нырнули в подвал. Мне приходилось бывать в этом закутке с Саней Ширяевым. Тогда было достаточно прилично, стояли столы и можно было пировать сидя. Тогда нам подали отличные лангусты. Сейчас в подвале был смрад, дым, грязь и пиво через автоматы. Обещанные рекламой на листке бумаги, прикреплённой кнопками к дверям, креветки почему-то успели съесть до нас, но пиво оказалось хорошим.

– Надо бы помидоры купить, – проталкивал Роман свою генеральную линию. Вышли к Моссовету и зашли в «Елисеевский». Магазин был заполнен виноградом, а помидор не было. Купили виноград и две банки прекрасного растворимого советского кофе. Тогда импортных банок с кофе не было и правильно, что не было. До сего времени советский кофе растворимый тех лет считаю лучшим. Прошли через Тверской бульвар, поприветствовали Александра Сергеевича. Хотелось сделать что-то ещё, но время для Москвы заканчивалось. В 23 часа мы были в аэропорту «Домодедово».