Инна Шаргородская: Жизнь и приключения Гаррика из Данелойна, рыцаря, искавшего любовь

Так проходили его дни – в играх, забавах, учении. К вечеру Гаррик обычно уставал до изнеможения и засыпал там, где заставал сон. Тогда нянька находила его и относила в спальню. Во сне к нему порой являлась олениха, которая странным образом была его матерью. Она вылизывала его и кормила, и Гаррик играл с нею, но проснувшись, забывал эти сны – хватало других дел и забот.

Ему было уже около пяти лет, когда внезапно матушка растолстела. Хуже она от этого не стала – все так же нежны были ее руки и интересны сказки, которые она рассказывала в часы досуга, и Гаррик не обращал внимания на выросший у нее живот. Однако обоими родителями начала вдруг овладевать странная задумчивость. Отец на время прекратил заниматься с Гарриком рыцарской наукой, частенько уединялся с матушкой и беседовал с нею о чем-то тайном. Он казался одновременно радостным и потерянным и поглядывал на Гаррика исподлобья, с непонятным выражением в глазах. Но мать относилась к сыну с прежней ласковостью, и потому перемена в отце осталась им почти не замеченной.

Вбежав однажды среди дня в покои баронессы, он услыхал голос няньки, выразительно произнесший:

– А вы спросите у олененка, госпожа!

Что еще за олененок? – озадачился Гаррик, но тут матушка заметила его и подозвала к себе. Нянька сидела на маленькой скамеечке у ее ног, занимаясь рукоделием, и ободряюще улыбнулась Гаррику.

– Сынок, – взволнованно начала матушка, – если бы Бог захотел послать тебе брата или сестру, кого бы ты выбрал?

– Брата, – не задумываясь ответил Гаррик. – Девчонки вечно хнычут и жалуются.

Перед глазами у него был прекрасный пример – потомство оруженосца.

– Вот вам и ответ, – сказала нянька. – Будет мальчик, помяните мое слово!

Так оно и случилось.

В положенное время баронесса Катриу разрешилась от бремени сыном. В замке Дамонт был праздник, барон ходил гордый и счастливый, и лишь при взгляде на Гаррика лицо его слегка омрачалось. Сбылись кстати сказанные слова святого отца-настоятеля – на свет появился истинный наследник Дамонтов. И барон, как человек благородный и справедливый, оказался в несколько затруднительном положении.

Они с женою и вправду были людьми добрыми и порядочными и успели полюбить приемыша, которого в течение пяти лет считали своим единственным сыном. Им не составляло труда выказывать одинаково нежные чувства по отношению к обоим мальчикам. Но если считать Гаррика старшим сыном, именно он, безродный найденыш, должен был унаследовать титул и состояние барона Ашвина, в то время как Ивин, законный наследник, оказывался всего лишь младшим и в будущем вынужден был бы самостоятельно добывать себе звание и богатство. Этого гордость рода Дамонтов никак не могла допустить. Впрочем, в такой форме вопрос и не вставал. Единственной сложностью барон полагал как можно тактичнее довести до сведения Гаррика, что тот не является – и не являлся никогда – его наследником.

Но дети были еще малы, и все объяснения вполне можно было отложить на неопределенное время – пока Гаррик, например, не приблизится к совершенным летам, когда и полагается вступать старшему сыну в свои права… Так и вышло, что Гаррик до поры ни о чем не знал и не подозревал.

Он полюбил брата всем сердцем – Ивин был славным мальчуганом, добродушным и милым, и таким хорошеньким, что сердиться на него было невозможно, даже когда он ломал самые дорогие и любимые игрушки Гаррика. Старинный замок посветлел и помолодел с его рождением, как посветлели и помолодели сами родители.

И в поместье Дамонтов еще долгие годы царили мир и согласие, и никто не вспоминал о происхождении Гаррика. Сыновья барона Ашвина росли в самой крепкой дружбе, какая только может быть между братьями. Так продолжалось до того времени, когда мальчику-«олененку» исполнилось пятнадцать лет.

Домашний учитель, мэтр Балкин, был доволен обоими своими учениками.

Днем ранее он проэкзаменовал старшего из Дамонтов и теперь вполуха слушал бойкие ответы младшего, десятилетнего Ивина, отдавшись всей душой предвкушению летнего отдыха в недавно купленном доме на берегу реки Ирице – право же, это было живописнейшее местечко!

Ивин рассказывал увлеченно и с выражением:

– Больше пяти тысяч лет назад, по велению Господа-Вседержителя, пришли из неведомого далека в наш мир два брата, Айр и Дамор. Прекрасен был этот безлюдный и безымянный мир, и из края в край укрывали его цветущие яблони. Восхитились братья землей, дарованной им для проживания, и дали имя ей – Данелойн, Яблоневый Сад…