– А и ничего странного в этом нет. Женщины сами мертвые. И понесли от мертвых. Что можно взрастить в себе и выпустить в этот мертвый мир? Только такое же мертвое. Мертвизна расползается все шире. Уже и ничего живого не осталось в этом мире. Только воздух. Только воздух. Еще живой пока, но и он скоро умрет. И мы с тобой, Кирюша, живые. Потому что ты – ангел, а у меня иммунитет. И боле ничего живого вокруг. А пойдем-ка, милый, в постель.
…И они лежали на супружеском ложе и яростно, апокалиптически любили друг друга. Мокрые, потные тела с чмокающим звуком отлипали и снова приникали. Раз за разом. А вокруг лежал мертвый мир.
Горб ему не мешал. Горб был всегда. Как данность. Так привыкают к родинке на щеке и перестают обращать на нее внимания. Правда, приходилось спать на боку, но это было единственным напоминанием о недостатке.
В один из дней, такой же обычный, как и все остальные, он поднял голову и увидел Звезду. Звезда приветливо улыбалась и подмигивала ему. Он удивился. Раньше звезды никогда не уделяли ему внимания. Или он не замечал? Так или иначе, эту Звезду он никогда не видел раньше. А Звезда продолжала все так же приветливо улыбаться. Она даже коснулась его щеки своими ласковыми лучами.
От этого ли прикосновения или от чего другого он ощутил легкую боль в спине. Что-то происходило с горбом. Он не только болел. Горб покраснел и начал увеличиваться в размерах. Словно нарыв. И так же, как нарыв, в итоге прорвался. Но излил не потоки зеленовато-желтого гноя. Большие белые крылья.
Он взмахнул белым великолепием, прислушиваясь к новым ощущениям. Сделал шаг, без разбега, высоко подпрыгнул и – взлетел. С каждым взмахом и без того большие крылья продолжали расти. Они легко держали его в воздухе. Стремительно, по туго закрученной спирали он устремился ввысь. К поманившей его Звезде.
Ничего не существовало более. Только он и зовущая Звезда. Он рвался к ней с такой силой, что, казалось, душа прорвет телесную оболочку и растворится в свете Звезды.
Он совершенно не обратил внимания на росчерк высоковольтных проводов на своем пути. Это было ошибкой.
Беспорядочно кувыркаясь, он рухнул на землю. В грязь. Боли в сожженных крыльях он не ощущал. Болело сердце. И еще были в сердце горечь, сожаление и обида. Обида на концлагерный барьер высоковольтных проводов. И горечь, что не удалось коснуться Звезды.
А Звезда все так же приветливо продолжала улыбаться и подмигивать всей вселенной. Его падения Звезда не заметила.
Экспансия
(вариант возможного будущего)
Пробуждение
В постели рядом со мной лежала свинья. Не симпатичный (условно) маленький розовый поросенок, а полноценная взрослая свинья. И, судя по длине щетины и серому цвету шкуры, дикая. Свинья ворочалась и довольно похрюкивала во сне.
«Надо же такому присниться», – не осознавая спросонья реальность происходящего, подумал я и постарался снова уснуть. Как ни странно, – удалось.
Причиной следующего пробуждения было неудобное положение. Чувство было такое, словно тело скрутили в тугой клубок и нет возможности выпрямиться. Взгляд упирался в слабо пропускающую свет серую поверхность, плотно лежащую на лице. И это явно не была простыня, которой я укрылся, ложась вечером спать.
Попытался отбросить серую завесу рукой, но не смог пошевелить ею. Более того, мой мозг, будто не понимая, чего от него требуют, отказывался посылать приказы рукам. После череды безуспешных попыток я не то чтобы смирился, – решил немного передохнуть. Затем, напрягая все мышцы тела, вновь попытался вырваться из этого плена. Внезапно (я не ожидал этого так скоро) серая преграда с легким треском лопнула (разорвалась – так будет точнее), и я вывалился наружу.
Я лежал на подушке, на кровати в своей спальне. Обстановка была насквозь знакомой, но что-то изменилось… Всмотревшись, понял, – все предметы приобрели нехарактерный для них синеватый оттенок. От линялой голубизны женских теплых рейтузов до глубокой синевы предгрозового неба.
Повернув голову, увидел, что свинья лежит на прежнем месте, но не серая, как при первом пробуждении, а насыщенно красная.
«Что за хрень?» – подумал я и легонько, осторожничая, толкнул спящую свинью… головой!? Руки по-прежнему не повиновались. И внезапно, скользнув взглядом вниз, вдоль туловища, я с ужасом осознал, что рук у меня нет. Как, впрочем, и ног. Есть только туловище. Змеиное, покрытое чешуей.
Читать дальше