Александр Коломийцев: Становление

– Фи-и! – Лицо Валентины Матвеевны тронула презрительная гримаса. – Что мне Шишкин? То ли я сама матюкаться не умею? Пошлю куда подальше, пусть хоть лопнет. Вот, испугалась я Шишкина, пусть он меня боится. Носитесь с ним, как дурни с писаной торбой. Горло драть-то он мастер, и что за человек, только бы хапать, да хапать. За копейку горло перегрызть готов.

– Он же, Шишкин, избу собрался ставить, вот и рвёт, – пояснил Олег.

– Какую избу? Кого несёшь-то? – тут же возмутился Валера, ставивший под сомнение любые слова своего помбура. – Он в своей избе живёт, зачем ему ещё одна? Буровишь, чо попало.

– Что слышал, то и говорю, – ответил Олег повышенным тоном. – Он не себе, а сыну. Лесобилет уже выписал. Хотит сына сюда, в Глухарный переселить, так люди говорят.

– Т-хе! Поедет сын в нашу глухомань. Он же в городе, на автобусе пашет. Автобусники хорошо заколачивают. Шишкин, вот, сам хвастался, как сын хорошо в городе устроился. Ну, живёт только в общаге, так квартиру обещали скоро дать. Да Шишкину уж на пенсию пора. Ему то ли нынче, то ли на будущий год пятьдесят пять стукнет. Охота была на пенсии хребет ломать. Он же вот, весной месяц на больничном с радикулитом промаялся.

– Вот он и хотит сыну избу поставить, потом на пенсию идти.

– Да чо, сын дурак, что ли? На автобусе целый день в тепле, смену отработал и домой. Дома ни печку не топить, ни воду по морозу не таскать, ни со скотиной управляться, лежи на диване, телевизор смотри. И всё бросит, и в Таёжный поедет? На кой он ему сдался? Зря Шишкин хлопочет. Куда он тут пойдёт? На буровую?

– Он вроде договорился на БелАЗ его устроить.

– А чо, на БелАЗах тоже хорошо заколачивают! – Илька, наконец, дождался случая вставить и своё слово. Илькину сентенцию встретили фырканьем.

Шишкинские проблемы задели Валеру за живое. Вначале раздражила вероятность строительства совершенно ненужной, по его мнению избы, затем возмутила возможность устройства сына в рудоуправление на завидную должность. При этом Валере не было абсолютно никакого дела ни до новой шишкинской избы, ни до шишкинского сына. Но уж таким несносным характером обладал Валера.

– Вот, прямо его сразу и возьмут на БелАЗ. Свои мужики по году дожидаются, а тут только приехал, и сразу, пожалуйста, на БелАЗ посадят. Да сроду его никто сразу на БелАЗ не посадит.

Олег по своей въевшейся привычке принялся возражать и доказывать своё, спор перешёл в плоскость бестолковых и пустых словопрений, когда оппоненты не устанавливают истину, а из принципа перечат друг другу.

Валентина Матвеевна успокоила разошедшихся не на шутку спорщиков.

– Ладно вам. Распетушились, прям, будто какое дело до Шишкина. Всякий сходит с ума по-своему.

Пора было идти на буровую, но Валера тянул минуты отдыха.

– Ты у нас долго пробудешь?

– Пока не управлюсь. Что сегодня сделаю, к вечеру в первую пойду, заездка кончается, Порфирьев по рации голос сорвал, геолога требует. Потом к вам вернусь, и на третью.

– В первую? Она ж на картировке, а ты по золоту. А Лизавета где?

– Да нам, техникам, какая разница, золото или картировка? У Лизаветы дитя приболело. Попросили. В общем, на неделю.

Валера не отставал с вопросами, даже закурил новую сигарету.

Выяснилось, что приехала Валентина Матвеевна вчера, до темна описывала керн в третьей бригаде, к ним припёрлась пё-хом. Вогул занялся трактором, и вообще заявил, что трактор не такси, и геологам положено на своих двоих путешествовать. Через реку переправлялись уже на тракторе, можно было бы и на машине, но Невзоров строго настрого запретил. А когда отправлялись с базы, от злости чуть не лопнул, что из-за одного геолога приходится машину гонять. Маслякова на три буквы послал, дело до начальника и главного геолога дошло.

– Ой, смотри, Матвеевна, заездка заканчивается, мужики заскучали, как бы в Дикой бригаде чего не вышло. И как тебя мужик с ночевой на участок отпускает?

– Ништо! Знал, кого замуж брал. У меня дома кровь закисает. Материм работу по-всякому, а я вот в камералке не смогла бы работать. Три дня дома пробуду, на участок тянет.

– К мужикам! – Валера ткнул геологиню в бок локтём, и поспешно отстранился. Та замахнулась кулаком, изображая гнев.

– Ой, мужики, мужики! У вас у всех мозги на один манер скроены. Если женщина одна среди мужчин, так непременно греховодничать станет. – Валентина Матвеевна посмотрела искоса на Мезенцева, интересуясь мнением нового человека на щекотливую тему. Но тот промолчал, внутренне досадуя на разболтавшегося Васильева. Валентина Матвеевна насмешливо добавила: – Вроде у женщин одна мысль, как со двора, так побыстрей к мужикам.