Вадима Галар: Горе

Вера Михайловна всю свою трудовую жизнь до самой пенсии проработала дежурной по переезду, и хотя, работа была нервная и тяжёлая, но она её любила и относилась к ней добросовестно. Ей нравилось встречать и провожать поезда, садить по весне цветы и разбивать грядки с рассадой, красить шлагбаум и столбики, наводить порядок на путях, здороваться и беседовать со знакомыми и с незнакомыми людьми, следить за тем, чтобы не создавалось опасных ситуаций на вверенном ей участке железной дороги. Это была отдушина в её непростой жизни.

Вера Михайловна была сиротой, которой её сделала война и воспитывалась в детском доме с такими же детьми, как и она. Ей повезло, что персонал детского дома был на редкость добрым, взрослые и дети, пострадавшие от войны, пытались заменить друг другу потерянных членов семьи. Они все бегали к поездам, встречать возвращающихся после войны, хотя многие знали, что к ним никто не приедет, но та особая радость за других, счастьем переполняла их сердца. Поэтому, оставшись верной тому чувству, приходящих поездов, Вера Михайловна после детского дома пошла работать на железную дорогу, чтобы встречать и провожать поезда.

В 18 лет она вышла замуж за одинокого и веселого путевого обходчика, потом им на радость пошли один за другим дети.

– Васька, мой поначалу выпивал, немного, как все мужики, а потом пошли разные причины: то для сугреву, то с мужиками отмечали, то отказать было неудобно. Так и спился мужик. – Делилась своей историей жизни Вера Михайловна. – А как-то раз зимой вовсе не пришёл. Я обычно его искать ходила, чтобы не замерз где-нибудь пьяный, а в тот раз сморило меня: я несколько ночей не спала, потому что дочка моя вторая Аленка приболела, а тут жар спал, я видать с ней прилегла и уснула. – Вера Михайловна вздохнула и продолжила. – Нашли моего мертвого Ваську в сугробе недалеко от дома, сказали, что пьяный замерз, хоть одно то, что не мучился, и то хорошо.

Больше замуж Вера Михайловна не стремилась. У неё были дети, а для женщины дети всегда на первом месте. Дети росли, помогали матери во всём, а она продолжала трудиться на своей любимой работе до самой пенсии, откуда и ушла нянчить внуков и правнуков.

– Слава Богу, никто серьезно не болел, – продолжала она свой рассказ. – Вот только я всех подвела. Примерно год тому назад, я моясь в бане – грешна, люблю зимой попариться – нащупала в левой груди шишку размером с ранетку. Шишка немного болела при надавливании и боль отдавала в подмышку. – Вера Михайловна свой рассказ дополняла ещё и жестами, показывая при этом рукой место обнаружения. – Но я привыкла народными методами лечиться. Пятерых родила, да почитай всех грудью кормила, и если грудь воспалялась, то капустные листья помогали лучше всего. Я никому ничего и не говорила и никуда не ходила, так листья капусты год и прикладывала. Дочка, когда узнала, то в поликлинику сразу потащила. Вот там то направили на анализы и снимки. – Вера Михайловна замолчала, и все терпеливо молчали и ждали продолжение её рассказа, понимая, что об этом не так просто говорить, и эта пауза нужна ей, чтобы подвести черту под той её жизнью до болезни.

Врач участковый вначале пыталась тактично скрыть от неё диагноз, а сообщить только родственникам, что у неё рак. Но Вера Михайловна, видя, что та «не может никак разродиться», сказала ей прямо, что её уже ничем в этой жизни не напугаешь, поэтому секретничать с детьми не надо.

– Я так ей и сказала: моя болезнь и я имею право знать, что меня ждёт. Мои дети не должны одни это бремя нести. Их ждут свои трудности. – Она вздохнула и продолжила. – Врач растерялась, начала лепетать что-то про этику и прочее, но в конце не выдержала и сдалась под моим напором. Начальник мой бывший узнал про мою болезнь от дочери и договорился чтобы меня направили на лечение сюда, потому что ему сказали, что эта больница в таком вопросе самая лучшая. Вот так я сюда и попала.

После Веры Михайловны пришла очередь рассказа Людмилы Григорьевны, которая к тому времени уже не держалась настороженно, как в начале, а как – то обмякла, расслабилась и начала своё повествование.

Людмила Григорьевна родилась уже в годы восстановления страны после войны и была третьим ребёнком в семье. Отец её был шофером, а мать портнихой. Маленькой Люде нравились ткани, которые клиентки отдавали матери на пошив. Её любимым занятием было проводить по тканям рукой, ощущая их текстуру. Как – то раз мать взяла её с собой на встречу с клиенткой, назначенной в магазине, где продавались различные ткани. Восторгу маленькой Люды не было предела, поэтому когда она подросла, то выбрала профессию продавца любимых тканей. Мать её выбор одобрила, так как работа хорошая.