Вадима Галар: Горе

– Наверное, года за два до смерти мамы, т. е. больше трёх лет назад. – Ольга Александровна посмотрела на Катю, обращаясь к дочери. – Помнишь, мы тогда скорую бабушке вызывали, мне тоже плохо было, но я посчитала, что это от переживаний за маму.

Антонинина Ивановна продолжала задавать вопросы, фиксируя ответы в заведенной истории болезни. Вопросов было много, и порой Ольга Александровна путалась и ей требовалось время вспомнить, но врач не торопила и была на удивление терпелива. Внимательно изучив все результаты обследования, Антонина Ивановна назначила консультацию хирурга, требуемую в данной ситуации.

– Антонина Ивановна, Вы можете мне сказать какие у меня шансы и сколько мне осталось? – Тихо спросила Ольга Александровна. – Поймите, я, прежде всего, как мать интересуюсь, у меня дочь несовершеннолетняя, – она кивнула головой в сторону Кати. – Муж погиб, родители мои умерли. Так получилось, что я одна у неё осталась.

– Скажу честно, Ольга Александровна, болезнь у Вас запущенная. В моей практике разные были случаи: люди с тяжелой и прогрессирующей болезнью, вопреки прогноза, продолжали жить, а те, кто с начальной стадией должен был поправиться – уходили из жизни. – Она печально покачала головой. – Поэтому, я думаю, что у каждого всё индивидуально. А у Вас есть цель, ради которой Вы обязаны жить – это Ваша дочь. Вы ей очень нужны.

– Вы правы, я буду стараться и делать всё от меня зависящее, – ответила Ольга Александровна.

– Вот это правильный ответ, – поддержала её Антонина Ивановна, и пригласила санитарку, которую и попросила отвести пациентку с дочерью в палату.

Катя с матерью в сопровождении нянечки отправились на госпитализацию в отделение, а дядя Петя тактично задержался побеседовать с Антониной Ивановной, после чего собирался на базар за «витаминами для скорейшего выздоровления» по рекомендации врача.

Ольгу Александровну положили в палату, где уже находились две пациентки. Одна их них Вера Михайловна, 62 лет, которая уже была на пенсии, а в прошлом работала дежурной по переезду. Вера Михайловна, крупная, дородная женщина, обрадовалась появлению новенькой, и предложила Ольге Александровне кровать рядом со своей. Вторая женщина Людмила Григорьевна, 49 лет, работающая продавцом в промтоварном отделе магазина, ухоженная, но более сдержанная при знакомстве. Санитарка тетя Фрося, как она представилась, была тихой и спокойной женщиной неопределенного возраста, принесла новенькой больничный комплект белья и сказала, что если что ещё надо, то обращаться к ней. Так состоялось знакомство с новой больницей.

Словоохотливая Вера Михайловна после короткого знакомства, сразу же принялась угощать Ольгу Александровну и Катю домашними припасами:

– Ты, извини меня, Оленька, что я на ты, – оправдывалась она. – Но ты мне в дочери годишься, моему старшему уже 44 года, а сыну его – моему внуку, уже 26, и у него самого уже трое детей. Так что я уже давно прабабка. – Она счастливо улыбнулась. – Ты такая худенькая, тебе надо кушать, чтобы хотя бы мясцо на костях наросло, а то сил не хватит с хворью проклятой бороться. – Она в сердцах махнула рукой. – Да и доченька твоя, Катенька, тоже худенькая, одни глаза торчат. У меня этой еды навалом: вся семья меня откармливает на убой. Для них видать слово «поправиться» означает не выздороветь, а набрать вес.

Все дружно рассмеялись, даже Людмила Григорьевна, державшаяся в сторонке. Когда первое знакомство состоялось, и все отведали пирожки, испеченные дочерью Веры Михайловны, то она предложила каждой из них поподробнее рассказать о себе:

– А то, так время тут идёт тоскливо, а за рассказами, глядишь и день пролетит, да и нам будет полезно познакомиться. Я начну, так как я самая старшая среди нас, да и первая попала в эту палату, будь она не ладна.

Оказалось, что Вера Михайловна, мать пятерых детей, бабушка девяти внуков и прабабушка троих правнуков.

– Это я пятерых родила, а сколько абортов понаделала: не сосчитать. Глупая была, как в 18 лет замуж вышла, так и заработала моя фабрика.

– Вера Михайловна показала на свой объёмный живот. – Последнего, Мишку родила, потому что аборт было поздно уже делать. Но и хорошо, что не успела, он у меня самый ласковый и добрый получился. Видать Бог и дал мне его для души напоследок, и всё сделал, чтобы я на аборт не попала. – Голос Веры Михайловны, хоть и был громким и наполнял всю палату, но не раздражал, а наоборот, успокаивал и давал возможность забыть о болезни, которая привела их сюда.