Вадима Галар: Горе

Катя отправилась в магазин за селёдкой и свеклой, а дядя Петя остался с Ольгой Александровной, «по хозяйству». Остальные ингредиенты для заказанного блюда были в наличии. К селедке решили запечь курицу, купленную дядей накануне.

Катя быстро купила всё необходимое и поспешила домой. Встречаться и разговаривать ни с кем ей не хотелось, тем более, что она предпочитала, как можно больше побыть с мамой. Мы ведь только тогда начинаем по настоящему дорожить тем, что можем потерять или теряем. Когда мама была в больнице, то Кате было очень одиноко без неё дома. Ей не хватало их бесед, совместных приемов пищи, присутствия мамы. Ведь так бывает часто, что близкие люди дома занимаются каждый своим делом, спят пусть даже в разных комнатах, но каждый знает, что другой где-то рядом, и это присутствие согревает, дает радость и убирает тоску одиночества.

Катя постаралась тихо повернуть ключ в замке квартиры и осторожно прикрыла входную дверь, чтобы нечаянно не разбудить, вдруг решившую отдохнуть маму. Голоса из комнаты, принадлежавшие маме и дяде Пете, заставили её остановиться, потому что тема их беседы была деликатная. Она не собиралась подслушивать, но и не хотела им помешать, потому что Катя услышала признание дяди Пети в любви к матери.

– Я люблю тебя, Оля, ещё со школы, когда за тобой ухаживал мой младший брат Витя. – взволнованно говорил дядя Петя. – А когда Виктор погиб, я не мог тебе признаться, потому что думал, что это не правильно по отношению к нему. Да моя хромота всегда у меня стояла на пути к тебе.

– А я твою хромоту, Петя, никогда и не замечала, – ответила ласково мама. – Я ведь тоже тебя давно люблю, наверное, с тех пор, как ты пытался меня привести в себя и заставлял жить после гибели мужа. Но не смогла я перешагнуть через смерть Вити, а может, считала, что первый шаг должен делать мужчина.

– Я пытался несколько раз, но каждый раз, что-то останавливало. – Отреагировал дядя Петя. – Помнишь, Катя, когда была совсем маленькая, назвала меня папой. А ты её поправила, сказав, что я дядя.

– Помню. Просто мне показалось, что ты растерялся тогда, и я пришла на выручку.

– Но, если бы ты не сказала ничего, то я бы понял, что ты не возражаешь, и осмелился бы тебе признаться. – Произнес грустно дядя Петя. – Ты знаешь, у меня тогда даже сердце замерло, когда Катя меня папой назвала. Я бы очень хотел быть её папой, я правда к ней отношусь, как к дочери. А ты, Оля, моя единственная любовь. Я собирался тебе признаться об этом на твой день рожденья в Новый Год, но обстоятельства всё поменяли. – Он вздохнул и добавил. – Всегда эти обстоятельства, если бы не было их, то мы могли бы быть давно вместе.

– Такова жизнь, Петя, она всегда состоит из случайностей, и никто из нас не подозревает из каких. – Согласилась с ним Ольга Александровна. – Вот и выходит, что мы с тобой тайно любили друг друга много лет, не осмеливаясь признаться в этом.

– Грустно, но так. Но, как говорится лучше поздно, чем никогда.

Катя, став невольным слушателем, так и стояла в коридоре у входной двери, не зная, что делать дальше, потому что не хотела мешать и прерывать разговор к которому каждый шел много лет. Её появление могло разрушить впервые созданный и соединяющий их сердца хрупкий туннель понимания и взаимной любви. А ей этого не хотелось, потому что для неё было очень важно счастье самых дорогих ей людей. Когда разговоры прекратились, Катя для верности погремела ключами и, хлопнув входной дверью, сделала вид, что только что пришла.

Выходные прошли спокойно, но тревожность чувствовалась и нарастала с приближением понедельника. Катя обратила внимание на нежные взгляды, которыми обменивались мама и дядя Петя, но дальше этого они не заходили, хотя Катя старалась им не мешать. Но видно и у любви на определенных порах, в зависимости от жизненной ситуации, имеется своё развитие, нужное на данный момент. Ольге Александровне сейчас была больше всего необходима поддержка любящих людей.

Утром в понедельник, они все втроём уже были в больнице куда их направил Евгений Николаевич. И хотя больница внешне ничем не отличалась от большинства медицинских учреждений подобного типа, дыхание смерти в ней ощущалось начиная со входа.

Антонина Ивановна, как и сказал заведующий отделением, ожидала их. Она внешне была женщиной приятной наружности, приближающейся к пенсионному возрасту.

– Так, что тут у нас случилось, – начала Антонина Ивановна, после знакомства, и голос у неё также был приятный, как и внешность. – Давайте Ольга Александровна всё по порядку. Когда Вы впервые почувствовали изменения в своём состоянии здоровья, типа усталость, слабость, головокружение и прочее? – В приемном покое, кроме врача и пациентки, осталась только Катя, как ближайшая родственница. Дядя Петя терпеливо ожидал в коридоре.