Наш Пол - Непонятые

– Вот блядь! – простонал блондин.

Ладислава посетили схожие мысли, но про брюнеток с зелеными глазами, сводившие его с ума в последнее время.

– Зеленоглазые брюнетки? – понимающе спросил Виктор. Он бы с удовольствием позлорадствовал ярому «гомофобу», если бы его проблемой не были голубоглазые блондинки. Вернее, блондин.

– Ничего сейчас мне не говори, – взмолился Ладислав, боясь даже взглянуть в сторону предполагаемой причины всех своих бед и главного кошмарного по своей катострофичности факта: не такой уж он и натурал.

– А я и не знаю, что сказать. Разве что сочувствую. Тебя это утешит?

– Нет. Нихуя меня это не утешает! – яростно прошипел Ладислав, взглянув таки на Виктора и тут же отвернулся, краснея и понимая, что всё. У него встал. Как так? Такого же до сих пор никогда не происходило. – Вот же блядь!

– Есть мысли?

– Одна. Съеби, пожалуйста, с глаз моих подальше. И так хуево – дальше некуда. За что мне это? Черт! Как так?! – Ладиславу хотелось просто умереть, вот просто взять и умереть, или чтобы его убили. Он опять взглянул на Виктора и понял, что помощи тут искать нечего, потому что он скорее кончит, если Терс подойдет его бить. – Блядь! Блядь! Блядь!

– Послушай, я понимаю, что тебе хуево. Поверь, мне самому не лучше. Но, в конце концов, тебе же нравятся девушки. В универе мы практически не пересекаемся, так что через какое-то время отпустит.

– Думаешь? – с надеждой спросил Ладислав.

– Не может же натурал ни с того ни с сего стать геем? Или у тебя стоит на парней? – Виктор с подозрением покосился на Ангела. Вот и как было ответить на его вопрос, если сегодня впервые за девятнадцать лет жизни у Ладислава на парня встал?

– Не стоял, – Ладислав смотрел в асфальт, понимая, что сдохнуть – это единственный путь.

– Не… блядь! – Виктор шумно выдохнул, наконец увидев подтверждение слов блондина. А самым поганым было то, что вместо положенного отвращения он испытал потребность подойти ближе и… помочь. Вот только чем – понять не мог. Хотя нет, мог, но отказывался верить в очевидное. Мало того, у него и у самого встал. Все. Они приплыли. – Надо успокоиться и не паниковать.

– Легко тебе говорить. А у меня стояк! – паника в голосе Ладислава нарастала.

– Не у тебя одного. Предлагаю отдрочиться в кустах и разойтись по домам. Прописываю терапию бабами. Обоим.

– Твою-то мать! Не хочу я дрочить.

– А куда денешься? Или у тебя другие варианты есть?

Препираясь, они все же залезли в кусты и вот тут-то оба осознали, что пиздец только начался. Для них стало откровением, что можно стоять и прислушиваться к тому, как рядом в темноте дрочит парень, остро реагируя на каждый шорох, вдох, стон. Когда тебя перетряхивает от желания, каждый нерв как натянутая струна, которая звенит даже от порыва ветра, не то что от прикосновения, и кажется, что сам воздух искрит от напряжения.

– Кошмар всей моей жизни, – выбравшись из кустов и смотря строго перед собой, констатировал Виктор.

– Кошмар и рядом не стоял, – Ладислав обессилено сел на поребрик.

– Согласен. Я бы предложил пойти выпить, но сам понимаешь – идея хуевая.

– Идея хуже некуда, – поежился Ладислав, понимая, что если уж он от вида парня возбудился, то пить с этим самым парнем было просто самоубийством.

– Идем к метро?

– Нет. Я на такси.

– Тогда звони, я подожду, когда тебя заберут.

– Я тебе баба, что ли, чтобы меня провожать? – зашипел Ладислав.

– Даже не думал об этом, но ты реально выглядишь как самоубийца.

– Не дождешься!

– Вот как? А жаль. Может не будь тебя, и проблем бы у меня не было, – вслух размышлял Виктор.

– Так может если бы тебя не было, был бы тот же результат? – зло бросил Ладислав.

– Ну, так мы это и проверим. Сейчас разойдемся и постараемся вообще не пересекаться.

– А чего тут стараться? Мы живем чуть ли не в разных мирах. Чего проще-то? Вали уже.

– Тогда пока, – и Виктор зашагал в сторону метро.

– Нет уж, прощай и желательно навсегда! – крикнул ему вслед Ладислав.

Домой Ладислав возвращался в самых пасмурных чувствах. Вот так за одно мгновение увидеть, как рушатся все твои принципы, как само основание твоей морали и логики крошится, к такому он готов не был.

Мало того, он никак не мог понять, когда успел стать пусть не геем, но би? Думать о том, что он влюбился в Виктора, иначе как со смехом не получалось. Какая тут к черту любовь? Даже то, что у него стоял на парня, а зеленоглазые брюнетки заставляли его забывать о тормозах в постели, не говорило о какой бы то ни было влюбленности. Желание? Тогда почему желание к одному конкретному парню? Стань он геем на самом деле, его бы заводили не зеленоглазые брюнетки, а парни в принципе. Другими словами, приходилось признать, что он все же влюблен.