– Дорогуша! Кхе! Кхе-хм! Я ведь вам говорил, его нельзя просто так будить. Это для психики очень опасно. Вот Светлана Васильевна разберётся с инвариантами, попробуем обратный перенос, тогда и…
– Нельзя, слышите вы? – поддержала Инна Гладких. – Андрюша, останови его!
– Знаете, Владим Владимыч… – начал, выдвигаясь из-за стола, заместитель директора.
«Ага, в этом мнения не расходятся. Сговор».
– Не знаю! – со всей жесточью отрезал инспектор. – Вы вчетвером тянете время и пытаетесь сбить меня с толку, но больше не выйдет. Откуда мне знать, что ваш директор жив? Почему я должен верить басням об аппаратном сне и потере памяти? Правильно ли я понимаю, что аппаратный сон вы можете прервать и возобновить в любой момент?
– Да-а, – неуверенно протянул Синявский.
– Правильно ли я понимаю, что сон этот вызван действием излучения, а излучателями управляет «Аристо»?
– Митя! – скрипнул тенорок Сухарева.
– Кхм! Правильно понимаете. «Аристо» здесь абсолютно всем управляет, в разумных пределах, конечно.
«Не факт, что в разумных. Об этом после. Отвлекающий вопрос им».
– Где же тогда излучающая аппаратура? Я вижу голые стены, кушетку и на ней тело, похожее на труп.
Инна хихикнула, физиономия Сухарева осталась непроницаемой. Синявский ответил с улыбкой:
– А вы ожидали увидеть гирлянды из проводов, шкафы с электронным хламом, параболические антенны и… Ха-кха! И прочую дребедень? В стены вмонтирована система мощных управляемых излучателей.
– А стекло?
– Митя! – снова предостерёг Андрей Николаевич, но старый психофизик отмахнулся: «Отстаньте с вашей конспирацией». Указал пальцем на перегородку, пояснил:
– Силикофлекс. Слышали о таком?
«Понятно. Силой не пробиться, надо уговаривать».
– Вижу, что слышали. Так вот, – хе-хм! – дорогуша, перегородку сдвинуть я не дам и дверь не открою. Говорю вам как врач…
«Стало быть, она сдвигается, – удовлетворённо констатировал инспектор, не слушая, что Синявский говорит как врач. – Понятно-понятно. Опасно для психики и всё такое прочее. Но раз тебя беспокоит здоровье больного, с тобой можно поторговаться».
– Дмитрий Станиславович! – перебил он. – Я и не просил пустить меня внутрь. Разбудите Яна, только и всего. Ненадолго. Дайте очнуться и сразу усыпите. Психика выдержит, ведь выдерживает она сны. Нет, я именно настаиваю. Требую. Вы понимаете, если у меня сложится впечатление, что вы сознательно вводите меня в заблуждение…
– Вы кликнете своих людей? – вклинился Сухарев. Явно нарывался на скандал, но инспектор даже бровью не повёл.
– Так что же, доктор? Вы слышите меня? – настаивал он.
– Да. Я слышу. Придётся подчиниться давлению. Я разбужу его ненадолго, но когда увижу, что… Кхе! Позвольте, Андрей, я сяду. Что? Не хотите, так я за другой терминал. Видите, инспектор настаивает.
– Я снимаю с себя всякую ответственность, – заявил Андрей Николаевич.
«Снимай-снимай. Не то ещё снять придётся. Ответственность он снимает».
– Может, не надо, Митя? – несмело проговорила индианка.
– Ничего, я осторожно. Действительно, видит же он сны. Одним кошмаром больше, одним меньше.
– Послушайте, господин Владимиров, – не унимался Сухарев. – Вы угробите его личность, а заодно и дело всей его жизни! Поймите, активируется сознание, Ян начнёт переосмысливать сны, запустится распаковка памяти…
– Распаковка? – заинтересовался инспектор. – А вы хотели убедить меня, что память Горина стёрта. Теперь выясняется, что не стёрта, а запакована. Где она содержится?
– Не пытайтесь поймать меня на слове! Когда я вам это говорил, сам так считал. Слышали же, что рассказала Света?! Ведь вы через плечо заглядывали! Чёрт вас возьми с вашими провокаторскими штучками, Владим Владимыч Владимиров!
– Ну, хватит! Прекратите истерику.
– Андрей, успокойся, – упрашивала Инна, став между инспектором и Сухаревым. – Митя обещал, что сразу усыпит.
– Вот именно, – сказал Синявский, не отвлекаясь от монитора. – А вы, господин неверующий, следите лучше за больным. Второй раз будить не стану. Пропустите момент – ваша вина.
Володя приник к прохладному силикофлексу.
Человек на кушетке шевельнулся, приподнял подбородок, приминая затылком подушку, что-то беззвучно сказал. «Жаль, не слышно, что говорит», – подумал инспектор, но тут же услышал сзади, из динамиков терминала, неразборчивое хрипловатое бормотание: «Ма, я не хо!..» – а после, громче и явственней: «О! Не хочу куклы, убери мама! А-а!»
Читать дальше