– Андрюша! – позвала Инна. – Вот она где, нашлась! Так и думала, что она там.
«О ком разговор? Этот не сразу отреагировал, сначала одарил меня взглядом. Как кинжалом сунул. А, понятно, это про Берсеньеву. Сухарев хотел скрыть от меня, а Инна не дала. Прекрасно!». Грех было не воспользоваться моментом, что инспектор и сделал. Спросил:
– Где она?
Инна уступила место за терминалом начальнику, ответила с видимым удовольствием:
– В Энрико Ферми.
– Это верхний корпус? Что там у вас?
«Что Сухарев пишет? Что ему отвечают?»
– Там у нас бигбрейн, – сказала Инна. – Лаборатория матлингвистов. Светлана Васильевна у себя.
А на терминале:
«Света, мы у Яна. Нужна помощь. Надо определить…» – успел разобрать инспектор, потом строчки рывком уехали за экран, остался хвост ответа Берсеньевой: «…этим и занимаюсь».
Андрей Николаевич оглянулся, перехватил взгляд инспектора, скривил губы, снова повернулся к терминалу.
«Чужой мои читает письма», – прочёл его сообщение Володя. «Пусть», – коротко ответила Светлана Васильевна.
«Может, тогда голосом?».
Вместо ответа в углу экрана возникло окно, в нем – подсвеченное лицо Берсеньевой.
– Потому что всё равно Владим Владимыч рядом, как раз у меня за спиной, – предупредил Сухарев.
– Владим кто? – рассеянно переспросила Светлана Васильевна. Видно было, нечто занимает её куда больше, чем разговор. – А, вот вы о ком! Господин инспектор, моё почтение, – сказала она. На миг отвлеклась, затем снова вернулась к неведомому занятию.
– Светлана Васильевна, – произнёс официальным тоном Владимир, – я должен задать вам несколько вопросов.
– Вопросов и даже несколько? Подождать придётся, я занята.
– Но избранная вами линия поведения…
– Бросает тень на мою репутацию? Пусть. Есть вещи поважнее вашего мнения обо мне и о моём поведении. Мне действительно некогда, память Яна важнее.
«Как Сухарев на неё пялится!» – заметил мимоходом Володя. Сказал:
– Разговор не займёт много времени, давайте я зайду к вам, если вам действительно некогда.
– Не зайдёте. И не только вы. Никто не зайдёт к Аристотелю, пока я не решу, что можно.
«Она снова что-то выстукивает. Клавиши щёлкают, в микрофон слышно». Тут инспектора осенило: «Память Яна, она сказала! Сухарев спрашивал её, она ответила, что как раз этим занята. Они сделали новый скан!»
– И что там, в скане? – быстро спросил он.
Андрей Николаевич втянул голову в плечи.
– Та-ам?.. – протянула Берсеньева. – В скане? В сканах, вы хотели сказать. Шум маловразумительный, но есть островки. Слышите, Андрей? Понимаете, что это значит? Изолированные области. И кроме них – регуляризованные тёмные массивы, с которыми и так всё ясно. Кажется, я поняла, что произошло. Поэтому никто, кроме меня, не подойдёт к «Аристо», пока не закончу расшифровку и не построю инварианты преобразования.
– Вы закрыли доступ к массивам? – спросил Сухарев, растягивая слова, как будто не верил.
– Да.
Окно связи исчезло с экрана.
«Поговорили, – думал Володя, изучая застывший лик Андрея Николаевича. – Она довела идола до полной одеревенелости. Ну-ка, я его шевельну».
– Вас лишили доступа к телу, господин заместитель директора?
– К телу? – удивился Сухарев, глянув туда, где лежал Ян. – Не к телу, а к расшифровкам скана памяти. И не ко всем фрагментам расшифровок, а к части. И не лишили доступа, а запретили что-то менять. И не только мне, а и всем нам.
– Как же Светлана Васильевна посмела монополизировать память директора?
– Посмела, как видите. И не память она монополизировала, а право на расшифровку. Да, Свете смелости не занимать.
«Определённо, он к ней неравнодушен. Это тоже возьмите на заметку, инспектор».
– Ну, а если я, к примеру, взломаю дверь или влезу к «Аристо» через окно?
– Аристотель – кха! – живёт в подвале, там окон нет. Я сомневаюсь, что у вас получится взломать дверь, даже если прихватили гранатомёт.
Инспектор пропустил замечание мимо ушей, мысль, до того времени шедшая вторым планом, заняла его внимание полностью, стало не до обмена шпильками.
«Похоже, их всех беспокоит не состояние Яна, а содержимое его памяти. Если только возня, которую они затеяли, не часть сговора. Не морочат ли вам всё-таки голову, господин инспектор? Не к телу, говорит, лишила доступа. А к телу? Может, Ян вообще мёртв».
– Андрей Николаевич, – проговорил он нарочито спокойно, – я требую, чтобы вы немедленно разбудили Горина.
Сказав это, Владимир сделал пару шагов к стеклянной стене. «Обычное стекло или сапфировое? Или модный силикофлекс? Не сдвигается ли перегородка? Если сдвигается, то как?»
Читать дальше