Марат Валеев: Рыбка моя (сборник)

Но сначала надо было попробовать всё же вернуть Серого в родные пенаты. А чтобы он никуда больше не убежал, если его кто-то опять испугает, Светлана Олеговна решила взять кота на руки. Она не успела об этом подумать, как тот сам взлетел ей на подставленные руки!

Женщина засмеялась и, прижав Серого к груди, пошла с ним к знакомому подъезду. Как раз в него входила девочка лет десяти, и Светлана Олеговна шагнула за ней. И как только они поднялись на площадку первого этажа, Серый спрыгнул с её рук и устремился к приоткрытой двери с покосившейся металлической цифрой 2. Оттуда, из этой второй квартиры, где и жил, похоже, кот, слышались негромкая музыка, разрозненные пьяные голоса и сильно пахло табаком.

«Уже с утра празднуют… – неприязненно подумала Светлана Олеговна. – А за бедным котом присмотреть некому!»

Она уже хотела было позвонить в открытую дверь и укорить хозяев за беспечность, но, завидев, как Серый, даже не оглянувшись на свою спасительницу, тут же юркнул за эту обшарпанную дверь и скрылся в глубине прокуренной шумной квартиры, успокоилась: кто бы и как там ни жил, за этой дверью, это – дом Серого. И кот сейчас дома, а не мёрзнет на улице на тридцатиградусном морозе. А это было главное.

– Ну, прощай, Серый! Надеюсь, больше не увидимся, – скорее себе, чем скрывшемуся за дверью второй квартиры с её развесёлыми обитателями коту, негромко сказала Светлана и направилась к выходу. Надо было спешить домой, где её заботы ждал другой, так некстати, перед самыми новогодними праздниками, расхворавшийся большой ребёнок…

В начале двухтысячных мы с женой (жили тогда в столице Эвенкии, посёлке Тура) решили купить машину. Но сначала надо было получить права. И мы записались на курсы вождения при местном профлицее.

Всё было великолепно, пока не дошло до практических занятий. Ездить мы учились на стареньком учебном УАЗике со скрежещущей коробкой передач и безбожно дребезжащей жестяной кабинкой. Он был «ухайдакан» настолько, что время от времени самопроизвольно глох даже под опытными руками нашего инструктора Лёши. Чувствовалось, что своё право на водительские права на этой машине отстаивала не одна сотня туринцев.

Было начало апреля, когда слушатели полугодичных курсов начали колесить по заснеженной ещё Туре на этом самом видавшем виды УАЗике. Мы с женой садились к инструктору Лёше оба. У меня с вождением как-то всё наладилось само собой. Может, потому, что за свою уже достаточно долгую к тому времени жизнь я много раз периодически (так, из баловства и с разрешения хозяев) садился и за рычаги управления и рули тракторов, и за баранки разных машин. И уже на втором или третьем сеансе вождения Лёша сидел рядом со мной расслабившись да изредка поощрительно покрякивая.

Со Светкой же всё обстояло иначе. Как ни бился Лёха, как ни уговаривал я жену, она не могла удержать руль ровно и всё время мелко-мелко им вихляла, отчего УАЗик ехал по дороге такими же мелким зигзагом. Которого, впрочем, хватало, чтобы все встречные машины или останавливались, или даже с испугу вылетали на заснеженную обочину.

Лёша же всё это время шевелил губами, но не произносил ни звука, хотя я догадывался, что это могли быть за звуки, если бы он заговорил. Он лишь иногда хватался за руль и пытался зафиксировать его ровно. Но Светка, вжав голову в плечи и азартно посверкивая очками, всё равно продолжала вихлять рулём, а следовательно, и колёсами.

Порой наш бедный инструктор не выдерживал и, придавив педаль тормоза, хватался за руль со своей стороны и сам направлял машину к обочине. УАЗик тут же покорно глох, а Лёша, взявшись за торчащий перед ним поручень, ронял голову на руки и сквозь стиснутые зубы начинал тоскливо выть:

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-и-и-и-и-и-и-и-и!

Потом поднимал голову, смахивал с глаз скупые злые слезинки и горестно говорил:

– Светлана Олеговна, ну?..

– А чё «ну», чё «ну» – то? – торопливо частила Светка. – Я же еду!..

Я муж-то муж, но ведь тоже не железный и начинал истерично ржать.

Но всё же вскоре у Светланы этот тремор почти удалось устранить. Нам зачли практическое вождение, и вскоре мы получили новенькие права. Машина же наша должна была прийти в Туру весенним «караваном», то есть с началом речной навигации. А ездить нам хотелось уже сейчас.

И тут, как по заказу, наш редакционный водитель Володя взял отпуск на пару недель – он всегда вслед за ледоходом уплывал со своим приятелем на моторке за рыбой на Ви́ви (река такая, впадающая в одноимённое озеро, на берегу которого установлен памятный знак «Географический центр Российской Федерации»). И я уговорил его оставить «таблетку» на моё попечение, а не приглашать какого-либо со стороны.