Коллектив авторов: Посиделки на Дмитровке. Выпуск седьмой

– Жизнь, в общем, пустая и глупая шутка. Она бессмысленна. И не я, Стас, это придумал. Великий Лермонтов написал:

Вопрос только в том, кто это пошутил? Бог? Да нет, прости Господи, никакого бога! Придумали его люди…. Ведь если подумать холодной головой, то на небесах должно быть огромное клериальное общежитие. Судите сами: там должен быть сам Христос с папой Савоофом и братом Святым Духом. И Аллах с ними. Ну куда же без него! Он же акбар! Но и вечно счастливый Будда тоже должен быть где-то рядом. Потом отдельные комнаты должны быть у всех духов тундровых народов, у всех деревянных божков Полинезии и Центральной Африки. Где-то там, в подвальчике притаился злой Вуду. Покровитель всех синангог Яхве тоже должен иметь на небесах свою отдельную Стену Плача.

Интересно, они там, на небесах, мирно уживаются или враждуют, как некоторые их тупые последователи на земле?

Я считаю, что христианам крупно повезло, что римляне решили Христа распять. Если бы, не дай бог, они решили его повесить, то сегодня адепты Христа просто молились бы на виселицу!

Интересно, все эти мусульманские смертники – они прямо к Аллаху попадают? Или иногда заблуживаются и оказываются на территории Христа с родственниками? Представляю, что там делают с их душами! Вот уж воистину – в бога душу мать!

Он переводил дыхание, хлопал стакан чая, или поддерживал очередной тост, закусывал тем, что на столе нашел, но тут же подхватывал свою основною темку о бренности жизни:

– Великий Афанасий Фет писал:

Попробуете с этим поспорить? Ну, живем мы тут с вами! Ну и что? Всё равно все умрем. Рано или поздно. Как шутят некоторые остроумцы, жизнь – это неизлечимая болезнь с неизбежно летальным исходом, передающаяся половым путем! А есть или нет этот самый загробный мир – неизвестно. Потому что оттуда ещё никто не возвращался и не рассказал ни одного эпизода своей загробной жизни…

Когда б не неизвестность после смерти…

Это слова великого Шекспира. Он вложил их в уста своего любимого Гамлета в центральном монологе «Быть или не быть?» А если бы была ясность после смерти, то и страха перед смертью не было бы. И люди бы стрелялись пачками, топились бы бригадами и вешались трудовыми коллективами. А так как они не знают, то живут – хлеб жуют, женятся, рожают детей, которые рожают своих детей, а те своих. И остановить этот процесс невозможно…. Удивительно однообразная жизнь!

И чего дробить эту жизнь на эпизоды? Надо побыстрее с ней расстаться…. Как сказала великая Марина Цветаева,

Но вот один вопрос: а как? Давиться – противно, топиться – страшно, прыгать с высоты – жутко, травиться – больно. Лучше всего застрелиться! Быстро и надежно! И лучше всего из двух пистолетов сразу…. Для надежности…

И вот тут первый раз прозвучало последнее прозвище Стаса, ставшее для него постоянным, – Двапистолета. И теперь по-другому его никто и не зовёт. «Двапистолета сегодня придет?» «Двапистолета для равновесия играет в нашей команде!» «Налейте скорее Двапистолету, нам надо отдохнуть от его болтовни!»

Он не обижался. Он, в общем, был незлобивый человек. И ему в этой жизни нужны были только слушатели…. А в разморённом от долгой игры, подогретом спиртным и разжалобленном романсами околоволейбольном лесном сообществе он всегда находил кого-нибудь, кто бы согласился его слушать…

Это уже сказал великий Николай Степанович Гумилёв. И сказал это в окопах Первой мировой. Там было полно людей, которые не хотели умирать. Но умирали. А он хотел умереть, но не умер на войне. Это позднее, уже в мирное время, его расстреляли большевики…. Ирония судьбы!

А вот Маяковский – застрелился! Но из одного пистолета. Я думаю, потому, что у него просто не было второго…. А вдруг осечка? А вдруг промахнешься? А вдруг только подранишь себя? Нет! Для надежности надо стреляться сразу из двух! Один в правый висок, а другой – в затылочную часть слева. Тут уж точно достигнешь нужного эффекта – умрешь. Или, как говаривали наши далеки предки, – отправишься к праотцам….