Григорий Ароновский: Торговец воздухом

– И что это за проблемы? – перебил Брэндон. Джеймс взглянул на ведущего, ожидая увидеть ухмылку на его старом лице, но увидел лишь серьезность и хмурость.

– Самые типичные, – ответил Джеймс. – Это и бессонница, и раздражительность, и чувство неудовлетворенности…

– Неудовлетворенности? – уточнил Брэндон, намекая на что-то еще.

– Да, неудовлетворенности.

– А что вы именно подразумеваете под этим словом?

– Душевная неудовлетворенность.

– Ну, хорошо, – заговорил Брэндон, предвкушая, как он будет раскручивать психолога. – Мистер Бишоп, расскажите нам о тех методах, при помощи которых вы собираетесь исправлять так называемую душевную неудовлетворенность у людей.

– Вы неправильно задаете вопросы, Брэндон, – совершенно непринужденно сказал Джеймс. В зале послышалось аханье. Операторы, держащие ручки штативов с видеокамерами, переглянулись между собой. Сам Брэндон сидел с невозмутимым видом – он, опытный журналист и телеведущий, многому научившийся, сам был не из робкого десятка. Зрители почуяли запах жареного. – Я не собираюсь ничего исправлять – это раз. Речь идет не только о душевной неудовлетворенности – это два. Никто не может решить проблемы другого человека, кроме него самого – это вы давно должны были понять. Я могу лишь показать человеку нужное направление. Что касается душевной неудовлетворенности, то я могу сказать следующее: она трактуется и понимается по-разному – кто-то ассоциирует ее с несовпадением своих желаний, ожиданий с теми возможностями, которыми он обладает, но которые, как человек сам считает, не пригодны для их достижения. Проще говоря – несоответствие между душевными потребностями и повседневной жизнью. Кто-то сильно страдает от обиды, и он тоже ощущает эту душевную неудовлетворенность. Кто-то сильно устает на работе, а дома он вымещает свои проблемы на близких.

– Но как именно вы задаете направления для человека? В чем они выражаются?

– В раскрепощении, – тут же ответил Джеймс, воспользовавшись ошибкой Брэндона – к первому вопросу он добавил сразу второй, и на нем Джеймс смог сфокусироваться. Говорить о принципах создания направлений ему было выгодно меньше всего.

– В раскрепощении?

– Да, – Джеймс не захотел больше тянуть. Он решился и добавил: – В раскрепощении через внутренние переживания человека, которые ранее он никогда не испытывал – через групповое сношение.

– Позвольте! – раздалось в зале. Руки тянули сразу несколько экспертов, до этого не вмешивающихся в процесс. Любопытство зрителей никуда не ушло, но его затмила обескураженность. То, что говорил Джеймс, являлось диким и неестественным, хотя до этого на телевидении обсуждались и не такие темы.

Растерянный Брэндон Фейн начал вертеть головой, бросая взгляд на экспертов и на зрителей в зале. Он почувствовал, как контроль над ситуацией на съемочной площадке начал ослабевать. Но не только это. Что-то Брэндона начало есть изнутри. Что-то, что не давало ему покоя.

– Зал, – обратился он ко всем. – Тише. Тише.

Бесполезные попытки Фейна ни к чему не привели. Он пытался усмирить пыл людей, словно конюх, чья лошадь взбесилась. Сам Джеймс оставался выдержанным, и это несмотря на то, что в его адрес посыпались слова возмущения, переходящие чуть ли не в личные оскорбления. Джеймс знал, что в таких местах, как съемочные площадки, на подобных передачах собирались люди с определенным типажом, и многие из них могли обладать вспыльчивым характером, чьи личные недовольства своей обыденностью частенько сталкивались с нечто не присущим им, но в то же самое время, иногда, близким.

Постепенно первая реакция людей начала утихать, и у Джеймса появилась возможность изъясниться. Бриджет, сидевшая среди зрителей в первом ряду, все это время смотрела только на него.

Брэндон попытался расслабиться в своем кресле. Он посмотрел на Джеймса (тот был спокоен, как удав), а Джеймс, в свою очередь, на Брэндона. Их взгляды сошлись. Брэндону, как старому маразматику, на каменном лице Джеймса причудилась циничная ухмылка.

– Зал… – вновь обратился Брэндон ко всем. – Прошу тишины. В нашей студии сегодня присутствуют эксперты.

Брэндон Фейн не хотел признавать своего бессилия в личном споре с Джеймсом Бишопом, этим наглым, самоуверенным мальчиком, как он его охарактеризовал. Время для экспертов должно было наступить в любом случае, и Брэндон, жаждавший расправиться с Джеймсом лично, на глазах миллионов зрителей, одновременно подумал об экспертах с облегчением, так как знал – он не сможет обуздать Бишопа.