Вадимир Трусов: Эха – на!

– Понимаете, вы единственный человек за полгода, кто это издание спрашивает. Я же не знала, когда вы давеча были, что еще придете. Да и то, какая разница, придете – не придете, начальство решило больше литературную газету не заказывать, что без толку по одному номеру возить?

Я молча пошел прочь. Ответ дамы меня не огорошил, ибо в моем заполярном городишке ситуация была очень даже похожая, а именно – в киоски поступали два или три номера «литературки», которые покупали одни и те же люди. Они почему-то не хотели оформить подписку, предпочитая покупать газету поштучно, и продавцы даже на прилавок поступившие номера не выкладывали.

В годы юности туманной, а точнее, на границе отрочества и этой самой юности, в неустанных размышлениях о будущности своей пребывая, под влиянием неминуемой окружающей среды, идеологически выдержанной то есть затхлой и лживой до абсурда, желая овладеть конкретным, полезным в жизни, ремеслом, сказал я как-то папане моему, дескать, давай-ка, батя, пойду я в профтехучилище, выучусь, к примеру, на газоэлектросварщика или на автослесаря с правами шофера, а там подумаю, что далее творить, куда поступать или в армию сходить. Отец посмотрел на меняя внимательно, закурил неторопливо, и молвил, что в училище означенное, овладевать нужной, в целом, профессией я пойду тогда, когда там будут учиться внуки генсека передового отряда советского народа или, по меньшей мере, областного партийного вожака. А пока их там нет, закончу я школу и буду пытать счастья в высших учебных заведениях прекрасного града трех революций. Рабочая, сынок, профессия – дело нужное, но ведь неплохо знать, к чему расположение чувствуешь, а не с кондачка за что попало хвататься. Понятно, что отец родной не в приказном порядке сии речи мне говорил, но был крайне ироничен и убедителен. Я к вот к чему сие вспомнил. В нашем государстве, в области промышленного производства, сейчас уже окончательно и на официальном уровне признали крайний дефицит квалифицированных рабочих. Нет слесарей, плотников, станочников, тех же сварщиков… У меня предложение, дабы сделать рабочие профессии престижными среди подрастающего поколения, нужно, кроме прибавки стипендий в «хабзайках» и вообще повышения зарплат пролетариату (это, к бабке не ходи, придется делать), так вот, нужно, чтобы в профтехучилища на рабочие спецуры пошли учиться отпрыски нашей правящей, с позволения сказать, элиты. Пусть по окончании поработают еще годика по три на рабочих местах, вот вам и престиж. Что? Почему же ахинея? У нас же усе равны. И любой труд, ежели он честный, почетен. Не правда ли, элитарная наша элиточка? А то повадились в топ-менагеры, в мгимошники, в банкиры, в аналитики. Нет, братцы, силой собственного примера следует исправлять ситуацию. А как же иначе? А за народ, за страну пострадать? Не фуа – гра единым жив человек! Несите новую эстетику в тяжелый и неблагодарный труд рабочих и крестьян! И воздастся вам. А ежели все поголовно в армейку соблаговолите – сподобитесь, в пехтуру, аки мой племяш, скажем, туда, где со срочников офицерьё местное деньги дерет за теплые комбезы, за ботинки – берцы и прочие шмотьё, цены вам, детки элитарные, не будет! А престиж – то… престиж! Эх, молодежь, даешь – шалишь единство нации.

Я медленно брел по тихой улочке и отчего – то вспомнился мне недавний калека, столь отчаянно стремившийся побороть, казалось бы, непреодолимой силы обстоятельства. И уж не знаю почему, но вновь, как и после встречи с уникумом на мостике через ручей, показался я сам себе очень похожим на этого вот, безногого, безколясного, с дикой похмелюги ползущего по жизни на одних руках, и вовсе не надеющегося встретить в пути не то, что помощь, но мало мальское сочувствие, а в моем случае еще и обделенного популярной и востребованной некогда в народе газетой, почитаемого за городского издалека сумасшедшего, прибывшего в околостоличный регион на гастроли. Однако впоследствии я убедился, что не столь все мрачно и невыигрышно. И очень скоро, кстати, убедился. Просто не может быть успеха по всем статьям, в одном вверх стрельнул, в другом ниже плинтуса скатился. Диалектика, язви её. Теория. А ведь частенько и мозгами пораскинуть даже на столь глыбокие, философические темы некогда. Все носишься, аки угорелый, точно тот, из старинной песни, «Афанасий, морда семь на восемь – восемь на семь, с большим спидометром в руке. От паровоза, скорость мерить». Говорят, де, жизнь « в полоску», то черная – то белая… Не – а, господа мои, не обольщайтесь, жизнь «в полоску» означает: то в долг, то взаймы. Вот истинная философская база бытия, базис, коим, по некоторым утверждениям и определяется наше сознание, ежели таковое у нас в действительности присутствует. Вот и весь базис – оазис…