Вадимир Трусов: Эха – на!

В этот маленький городок неподалеку от нашей северной и, несомненно, культурной столицы я приехал тем летом в отпуск, вместе с семьей, можно считать, что к теще на блины. Делать здесь было откровенно нечего. Настоящий отпуск, что и говорить. Одна беда – как обычно в подобных случаях и не только со мной происходит – изо дня в день поднимаешься рано, точно на работу идти, без постороннего воздействия. И ничего поделать с собой не можешь. Ну, вот, стою это я утром на балконе, первую сигарету курю, тишиной и свежестью наслаждаюсь. Солнышко уже начинает припекать, но, слава Создателю, упомянутая прежде жара ушла, и я знаю, что днем погода будет вполне сносной. Утренняя тишина предусматривает в основном дальние естественные и обиходные шумы, как-то приглушенные расстоянием гудки – свистки – перестуки железнодорожных составов в районе вокзала, рокот моторов и шорох шин разнокалиберных авто на главной городской магистрали, стук дверей в подъездах. Спектр привычных звуков не особенно велик и прекрасно сочетается с традиционно статичной картинкой двора. Чужеродный объект, вторгшийся извне, сразу режет взор. Особенно, если это субъект, передвигающийся беззвучно, точно в немом кино, по асфальтированной дорожке, пролегающей вдоль дома, под окнами. Причем не просто передвигающийся, а ползущий. Да и как ему не ползти, ежели он ступней не имеет, двигаясь даже не на карачках, а лишь на руках, влача туловище и культяпые ноги по асфальту. Клевый чувак, без вариантов. Недолго понаблюдав за путешествующим с балкона, я притушил окурок, положил его в пепельницу, притулившуюся на отбойнике окна и направился в прихожую, с целью натянуть обувку и выбраться на улицу, поинтересоваться, откуда такой богатый гость нарисовался.

По всему было видать, что вояжер не просто утомился, перемещаясь в пространстве сколь оригинальным, столь и трудоемким способом, но его вдобавок здорово колотит, фигурально выражаясь, после вчерашнего. Однако, при более пристальном рассмотрении, вчерашним там и не пахло, дня четыре колдырил, не меньше, а то и всю неделю зацепил. Мужик в каких-то непонятного покроя и грубой фактуры темных штанах, футболке и джинсовой жилетке с многочисленными молниями карманов и карманчиков, полулежал, опираясь на поребрик локтями и поясницей, и выпростав ноги, лишенные ступней, поперек дорожки. Культи, зачехленные в брезентовые колпаки, перехваченные ремнями, лежали на противоположном поребрике. У мужика был основательно расплющенный в районе переносицы шнобель, полуседая, щедрая уже щетина, давненько не знавшая стрижки, спутанная шевелюра и оврагоподобные морщины, на лбу, между бровями и от носа к губам. Он даже не взглянул на меня, подошедшего, то есть глаз не открыл, отдыхал видимо, лишь немного телом лрогнул. Насторожился все-таки, привычка не раз битого… Я поискал вокруг взглядом какую – никакую картонку, нашел поблизости ошметок коробки, расправил его, водрузил на бетонную поверхность поребрика и сел почти напротив странника. Молча достал сигареты, курить не хотелось, но я все-таки зажег цыбарку и, не особенно затягиваясь, ждал ответной реакции моего визави. Мужик, уловив запах дыма, встрепенулся, открыл глаза, и я тут же протянул ему тлеющую «арктику». Он молча взял, кивнул благодарно, но смотрел настороженно, выжидал, опасался. Пришлось начинать беседу самому.

– Ну, что, дядя. Откуда путь держишь? И куда столь пламенно стремишься, что аж без коляски шарашишь по асфальту? Гляди, изорвешь все шмотки.

– Да мне к монастырю надо попасть, я там на милостыне стою… сижу… тля такая, дружки вчера по пьяни коляску поломали, развалилась вся… А мне..к – ха – к – х – кха, тьфу,

надо, мляха, туда позарез. Делать нечего, вот и пополз. Кто же довезет?

– Так тебе, дядя, чапать еще порядком. До монастыря отсюда – не ближний свет. Если к обеду успеешь, уже удача. Только в грязи перепачкаешься весь и точно до дыр одежку протрешь.

– Дык, а фуфули толку? Делать – то нечего…

– Так, сиди пока, вернее, лежи здесь. Я сейчас. Не уползай только, пилигрим рефренов.

Я встал и направился домой. Начнем день с хорошего дела, не шибко разоримся. В квартире взял пачку сигарет, из холодильника вытащил «полторашку» пива, как раз про запас стояла, сто рублей захватил, ровно до монастыря на такси и выйдет. Спускаясь по лестнице, вызвал тачку по мобиле, уточнив, куда именно ей причалить, чтобы не к подъезду, а с обратной стороны. Вдвоем с водилой кое-как загрузили мужика на заднее сиденье, не слушая сбивчивых благодарственных бормотаний экстремала поневоле. Его глаза, полыхнули при виде полуторалитрового баллона пива такой гаммой чувств, что описать сие вряд ли возможно. Все, что угодно, в тот момент прочиталось в них, обычно блеклых и вялых, от плотоядной низменной радости до отваги и готовности к некоему абстрактному подвигу. Замызганная темно зеленая «десятка» с откровенно склочным фырчанием тронулась с места, оставив после себя недвусмысленного запаха облако выхлопа, и сразу же скрылась за углом дома. Счастливого пути. Ну, а мне куда теперь? Сколько там на котлах? Вот, наверняка в начале девятого газетный киоск уже открыт и можно приобрести там очередной номер «литературки», благо нынче четверг. Мелочь есть? Так, даже много мелочи. Уже хорошо. Руки в ноги и …здесь не далеко. Киоскер, полная, доброжелательная женщина смотрела на меня и с легким удивлением, и с явным сожалением. А на мою просьбу, мол литгазету пожалуйста, помявшись, произнесла негромко: