Анжела Конн: Греческая рапсодия

Спустя годы Кир вспоминал, как благодаря Заури – с его ли легкой руки или доброй души – нащупал золотую жилу. Шубы стали для него своего рода Клондайком.

Очень скоро собственной продрогшей шкурой ощутил важность товара для необъятной холодной России. Морозы стояли сильные – челюсть сводило. Спрос здесь как нигде – огромный. А когда однажды друг сказал: «Кир, ты же грек! Китайские шубы – хорошо, но не хочешь попробовать привозить их из Греции?» – он задумался. Думал коротко. Если идея нравилась, начинал действовать.

Срочно вызвал младшего брата в Москву. Янис к тому времени подумывал уйти из стоматологии – семью кормить нечем, услуги врача-стоматолога стали для большинства обедневшего городского населения независимой Грузии излишеством – поликлиника, можно сказать, дышала на ладан. Поэтому он с радостью откликнулся на зов брата, не подозревая, как изменится их с Деей жизнь. Оставив всю семью на попечении старшего брата Алекса, улетел.

Москву Ян любил. Студенческие годы, проведенные в ней, помимо профессии, связывали его с людьми. Поэтому летел в город юности, а, значит, и приключений с особым удовольствием, надеясь встретиться с бывшими однокурсниками. Но не тут-то было! Брат, со свойственной ему мёртвой хваткой, вцепился в Яниса и долго не отпускал.

Сначала расспрашивал о семье, интересуясь о каждом в отдельности. Немалый срок – два года не видеть своих, поэтому спрашивал основательно. Потом с такой же основательностью рассказывал сам о своей работе, вспоминая удачи-неудачи, которые с ним происходили. Наконец, дошёл до сути: почему он вызвал его:

– Полетишь в Грецию, – без всякого предисловия, упираясь в брата жестким взглядом синих глаз заявил Кир.

– Куда? Зачем? Я там никогда не был…

– Вот и хорошо, пора.

– Что задумал, Кир? И почему раньше не сказал, я мог бы из Тбилиси…

– Нет, не мог… во-первых, из Москвы чартерным рейсом полетишь, во-вторых, кое с кем познакомлю, чтобы знать с кем встретиться и что говорить в Греции. Бычий взгляд… глаза навыкате, смотрят прямо в душу… – И прошу, отнесись серьёзно к делу. Сам не могу лететь, так как боюсь потерять точку, только зевни – всё пропадет, а нам надо зарабатывать, дальше раскрутиться. И ты мне в этом поможешь, твоя дотошность зубного врача как нельзя кстати, лучшего помощника не найти. – Произносил слова, словно чеканил, не давая брату что-либо возразить или вставить. – «Наверно, всё заранее обдумал как и что», – думал Янис.

А Кир мерил уверенными шагами маленькую каморку, где спал, ежемесячно оплачивая и убогий закуток на территории рынка, и прилавок, за которым торговал. В вылинявших джинсах турецкого пошива и в такой же неприглядной футболке… Он не сетовал на судьбу, твёрдо зная, что добьётся своего. У него постепенно вырисовывался план действий, если неукоснительно следовать этому плану, он вырвет семью из нищеты. Самому приходилось экономить на многом. Не тратил деньги попусту, как делали многие, например, Заури и другие знакомые ребята… Всё, что зарабатывал, вкладывал в дело, каждый раз закупая больше товара и соответственно получая больше прибыли.

Он снабдил брата деньгами, билетами туда и обратно, адресами, именами, объяснил детально, как действовать. Сам же был уверен на все сто, что получится… не может не получиться, столько лишений и ограничений должно вознаградиться. Какие труды, такие будут и плоды. В это он верил.

А какие заморочки Кир перенёс и перетерпел – известно только ему, зачем посвящать в это родных, не в его характере ныть, вызывая жалость… глупости всё это.

Нахлынувшие воспоминания прервал звонок Яна. Вот что сейчас волновало его – здоровье Деи. Только бы все обошлось…

Бодрый голос младшего брата обрадовал его:

– Да, все нормально? Да, честно, не врёшь? – с напором переспрашивал он.

– На этот момент – всё хорошо, дальше посмотрим…

– Поцелуй от меня, пусть держится, – громко подбадривал Кир, ему казалось, что решительный тон его поможет и брату, и жене брата, – держи меня в курсе, если что надо – сообщи, я на связи, и сам держись, всё будет хорошо… Да, как там с последней партией, отправил Алекс?

– Как всегда, об этом не думай. Я не присутствовал, сам понимаешь, но он сказал, что вовремя отправил товар…

– Окей, давай… – и брат отключился.

То, что это утро, она почувствовала сразу.

Бесконечное картофельное поле, по которому следовала вприпрыжку за дедом, стараясь не отставать и в точности повторять его движения, вывалилось из детской памяти впервые и неожиданно. Ей даже показалось, что руки, которыми она некогда доставала из земли клубни картофеля, сейчас по локоть вымазаны грязью влажной почвы, как бывало, когда она, пятилетней девчушкой выходила со взрослыми в поле. На лето родители привозили её в Цалку, где Деечка с другими детьми наслаждалась деревенской жизнью, не подозревая, что когда-нибудь эти воспоминания нахлынув, выведут её из болезненного состояния, отодвинут темноту и помогут пересечь грань небытия. Несколько раз она открыла и закрыла глаза, освобождая их от навязчивой нависшей пелены, и, когда размытые очертания предметов стали приобретать чёткие контуры, окончательно открыла их. Поближе поднесла руки и увидев их сияющую чистоту, слабо улыбнулась. Приснится же…