Алла Лазарева: ТУОНЕЛЬСКИЙ ЛЕБЕДЬ

– Владик, Владик, – расплылась в улыбке немолодая Анна в слитном черном купальнике, зайдя в дом через раздвижные прозрачные двери, которые открылись сами, почти как в магазине, где все было на продажу.

Она выглядела как обычная среднестатистическая молодящая пятидесятидвухлетняя женщина, которая сделала все, что могла, чтобы выглядеть хотя бы на сорок четыре, но выглядела все равно на свои пятьдесят два. У нее были рыжие короткие до плеч волосы, которые вились у корней, предательски обнаживших ее седину, что не могло укрыться от меткого взгляда Влада. Фигура у Анны была не очень хорошей, но достаточно сносной для ее лет. Фигура была покрыта мощным загаром, полученным от длительного посещения солярия. Ее походка была немного неестественной. Она как будто старалась держать спину ровно, выставляя ноги вперед, где ее педикюр ярко красного цвета сильно контрастировал с ее синими немного вздутыми венками на ногах. Она вальяжно подошла к Владу, театрально прильнув к нему и изобразив некое подобие приветственного чисто символического поцелуя в щеку. Влад еле сдержался, чтобы инстинктивно не оттолкнуть ее. Целоваться при встрече у них было принято. Без приветственного поцелуя было не обойтись, так как он означал, что у нее вообще-все- окей, наполняя пространство европейским шиком, где женщина на шестом десятке считалась еще в самом соку.

– Наконец-то ты пришел, как я рада, как я рала! – начала она источать бодрость духа, подчеркнуто небрежно и даже театрально кинув черную шляпу с широкими полями на диван. – Если ты взял плавки, то можешь поплавать, вода восхитительная! – сказала она ему слегка осевшим от курения голосом, и Влад тут же почувствовал на себе острый взгляд ее молодого бойфренда, который прекрасно понимал, что в случае чего Анна расстанется с ним точно так же, как расстаются с надоевшей игрушкой.

– Нет, – вежливо ей ответил Влад. – Не взял.

– Ну и хорошо, – улыбнулась, засверкав дорогими, отбеленными до предела зубами Анна. – Сейчас я оденусь и выйду к тебе. Толя, – обратилась она к своему молодому любовнику уже с другой интонацией, – предложи гостю выпить. А ты, – снова с подчеркнутой нежностью, чтобы вызвать ревность Анатолия, посмотрела она на Влада, – чувствуй себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях, – рассмеялась она своим искусственным смехом своей свеженькой шутке. – Сейчас будем работать. Впереди у нас сенсационный выпуск! – резко и манерно подняла она руку вверх, которая тут же всколыхнулась возле предплечья дряблою кожей. Влад отметил про себя, что если бы Анна так сильно не молодилась, то вряд ли бы кто-то заметил ее старения.

Анна вышла.

– Анатолий, – с напряжением в голосе представился бойфренд Анны Владу. Он всегда представлялся только полным именем, и очень тушевался, если кто-то называл его в обществе Толя. А еще хуже ему было, если его называли по имени в уменьшительно-ласкательной форме. Он дорожил своим полным именем так, как будто ничего, кроме имени, у него не было, и любое пренебрежение к его имени или его усечение вызывало в нем как скрытую, так и явную досаду.

– Очень приятно. Влад, – ответил ему Влад, не особенно глядя в его сторону, чтобы не придавать этому знакомству ненужной важности. И это было понятно: имя нового бойфренда Анны запоминать было не обязательно, ведь уже через месяц или два будет уже другой бойфренд, а у него будет другое имя. Влад даже подумал, что Анне нужно вешать им на грудь не орден, за то, что они с ней, а бейджик, потому что их имена вряд ли кто-то запомнит. А обращаться к человеку без имени считалось не очень приличным в как бы приличном обществе, в котором Анна пребывала ежесекундно.

Любовник Анне был не очень нужен, он вообще был не совсем любовник, а как бы любовник, потому что между ними редко что-то происходило. В общем, это был лжелюбовник, но вся штука была в том, чтобы об это никто не догадался. Можно сказать, что Анатолий работал у нее лжелюбовником за еду. Это устраивало обоих. Он просто ей был положен по статусу, а статус Анна уважала бесперебойно. Анна рассуждала так: если у всех в ее возрасте есть любовники, если любовник – это элемент престижа и статуса, значит и ей надо любовника, чтобы быть в тренде и не выглядеть ушедшей в тираж или сошедшей с дистанции успешных и еще сексуально активных. Но Анатолий – это было совсем не то, что ей приносило удовольствие, даже в постели, потому что самая большая радость Анны заключалась в работе. Вот если удастся найти сенсационный материал, да так, чтобы о нем все заговорили, ссылаясь на ее журнал, вот это и будет ее та самая большая радость. Своя постель ее не очень интересовала, толи дело постели других, в которых обитали для нее самые важные новости. А если получалось такие новости обострить и приукрасить, и правильно подать, то тогда Анну просто распирало от гордости. Любая новость в ее руках могла «заиграть», это и составляло главный интерес ее жизни, а других интересов она не искала, повинуясь инстинкту самосохранения. Мало ли на что можно напороться по незнанию, а вдруг выяснится еще, что она неправильно жила, и что тогда делать, время-то ушло безвозвратно, и ничего не вернуть. Неслучайно любимым выражением Анны был тезис о том, что упущенные возможности не восстанавливаются. Поэтому от лишней информации она себя берегла как могла, сужая весь мир до островка своего журнала, которым она и дышала.