Татьяна Рапопорт: Земля обетованная (сборник рассказов)

– Это еще что такое? – вслух сказал он и развернул газету. Женские трусики с бантиком и милыми рюшечками предстали его взору. Он понюхал их и разразился бранью. В этот момент пришли работницы базы.

– Это чье? Откуда эта порнография? – обратился он к ним, размахивая трусами. В этот момент в дверь вошла Настя.

– Отдайте мои трусы!

– Не отдам. Я всем покажу. Я всем расскажу.

– Отдай! – резко крикнула Настя, и схватилась за трусы, но Саныч крепко сжал их в кулаке.

– И не стыдно тебе начальнику такой срам подкладывать?

– Да вы хоть женский запах почувствовали, – не унималась Настя, продолжая тянуть трусы к себе. Она резко рванула их, и послышался треск разрываемой ткани.

– Это же надо? Новые трусы порвал, урод! – возмутилась Настя и, завернув клочки в газету, засунула в сумочку.

После этого случая Саныч стал обнюхивать всех женщин, и при этом на лице его разливалось блаженство. А через месяц пригласил всех сотрудниц на свою свадьбу.

Я работала дворником. И однажды, когда я подметала, ко мне подошёл казах. Он был небольшого роста, а его узкие глаза были добрыми. Я сразу расположилась к нему, и мы разговорились. Я пожаловалась ему, что мои дети ко мне плохо относятся.

– Это нехорошо, сказал он, – как можно обижать родную мать? Я своей матери слова плохого не говорю.

– Хороший человек, – подумала я.

– Может, Вам работа нужна? – спросил он меня. – Мой брат, майор милиции, тут недалеко дом строит. Там нужна уборщица. Я поговорю с братом.

– Хорошо, – согласилась я, – поговорите.

Через три дня мы снова встретились.

– Я договорился с братом. Пошли.

Я поставила метлу в кладовку, закрыла дверь на замок и мы пошли. Дом, который строил его брат, был действительно недалеко и мы вскоре пришли.

Он был художником, но попал в тюрьму, попал по пьянке за драку. В тюрьме просидел недолго 1,5 года, но она наложила на него свой отпечаток. Там он получил туберкулез, кличку «зверь цивилизованный», а желание рисовать навсегда исчезло. Он стал бояться чистого листа. А вдруг не получится? Многие люди, зная какой он был когда-то хороший художник, просили его нарисовать свой портрет, но он не соглашался.

– Я боюсь, – признавался он мне.

– Не бойся, все получится, – уговаривала я его.

Но он в отчаянье бросал карандаш и сидел, тупо глядя на чистый лист. Я стала работать с ним по своей системе «смятого и развернутого листа». Сначала я выгоняла из него отрицательную энергию. После моей работы с ним, его всего трясло. Я положила ему руку на плечо и мы с ним спустились по лестнице вниз с третьего до первого этажа. Пока мы шли, он не переставал трястись.

На завтра я пришла снова.

– Забудь про тюрьму, – сказала я. – Начни новую жизнь.

– Не могу. Разве это забудешь?.

– Ты постарайся.

– Не могу.

Как многие художники он был склонен к выпивке. Как только в кармане заводились деньги, он сразу бежал в магазин. Он любил компании, и часто собирались вокруг него его друзья- собутыльники. Однажды они пили с одним молодым парнем. Парень напился, упал с высоты и сильно расшибся.

Он прибежал ко мне взволнованный, в глазах страх.

– Что делать? Его отец подумает, что я его столкнул. Посоветуй, что мне делать.

– Иди к нему и узнай состояние его здоровья.

– Я боюсь.

– Не бойся. В этом нет ничего криминального. Приди, как ни в чем не бывало.

Он так и сделал. Парень ушибся, но не так сильно, как он предполагал. Он успокоился.

Однажды я пришла утром и увидела два отличных портрета, нарисованных углем на холсте. Один мой, а другой его. Он рисовал по памяти, и надо сказать, что память у него была великолепная. Все хвалили его портреты. И успех окрылил его. Он нарисовал бабочку. И так здорово, что казалось, что она шевелит крыльями. Он хотел ее продать, но племяннице она так понравилась, что она забрала ее себе. Потом он сделал витраж. И это была лучшая работа в доме, где было полно разных картин. Так шаг за шагом он снова начал творить.

Она была инвалидом с детства. Большая, полная, с толстыми губами и широким носом, с маленькими серенькими глазками, толстым подбородком, она была некрасива. Шея у нее была короткая, а фигура нескладная. Никто из парней не обращал на нее внимания. И она обратилась к богу. Стала ходить в церковь, молится. А когда умерла её мать и она осталась одна без друзей и родных, она решила пойти в монастырь. Обратилась в один, ее не взяли, обратилась в другой, третий. И, наконец, ей повезло. Ее согласились принять прихожанкой. Она купила билет села в поезд и поехала. С собой она взяла небольшую смену белья, и библию. В поезде она всем рассказывала о том, что едет в монастырь. Показывала библию, молитвенник.