Любовь Кукушка: Английские ботиночки

Ушли – и пропали. Несколько раз ходили их искать, кричали, метки на деревья привязывали, чтоб по ним они нашли дорогу. На грузовой машине объезжали все окрестности, где можно было проехать. Искали в отчаянии несколько недель. Всё было без результата. Долго надеялись, что они где-то вышли у другого таёжного посёлка.

А весной на них наткнулся егерь. Высохший скелет мужчины сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу, а женщина лежала рядом. Около них валялись помятые, растоптанные корзинки. Судя по поломанным рёбрам и снятым скальпам, они столкнулись с медведем.

Опознали их по одежде. Из кармана клетчатого пиджака Николая проросли кедровые орехи.

– Видно, заблудились они, бродили по тайге, питались орехами, а потом, на свою беду, с хозяином встретились, – сказал егерь.

– Вот и обновили корзинки, – сокрушались родственники.

Она была счастлива, дождалась – в ЗАГС. Ничего, что живот уже заметен. Главное, что распишутся – и она войдёт в круг московской интеллигентной семьи полноценным её членом (это она так думала). Ничего, что с таким скандалом? Ничего – привыкнут, куда денутся – внук на подходе.

Маша была сирота, воспитывала её бабушка. Жили они на окраине Москвы в рабочем районе – в затхлой коммунальной квартире в двухэтажном убогом строении с облупленной внутри и снаружи штукатуркой. Вся их пятнадцатиметровая комната была заставлена мебелью всех стилей и времён. Видно, собирали всё, что шло в руки: кто-то отдаст, где-то подберут.

Выделялся среди этого мебельного хлама один предмет – красивый резной буфет. Его отдали им родственники умершей старенькой соседки, когда разбирали после похорон её комнату. Родственникам было не под силу да и некуда переть этого красно-коричневого исполина-красавца. Буфет перетащили к себе при помощи трёх пьяниц, приведённых из ближайшей кандейки. Он стал предметом их с бабушкой особой гордости. Этим двум голодранкам стало казаться, что теперь их комната выглядит солидно и достойно и несёт в себе дух поколений и традиций. «И не от родни ли нашей он достался? Да-да, это же от дяди Семёна, который держал артель краснодеревщиков в Москве и жил на Пречистенке», – умильно фантазировали бабка с внучкой и с каждым годом всё сильнее в это верили.

Маша росла без родителей, под влиянием и по жизненным установкам своей бабки. Единственно, что та смогла привить внучке, – это то, что девушка должна себя блюсти и как можно быстрее выйти замуж за приличного, обеспеченного человека.

После школы учиться Маша никуда не пошла, а устроилась работать лаборанткой в Московский авиационный институт. Она была тихая, вежливая, бесконфликтная – и так и прижилась на этом месте. Через некоторое время к ним в лабораторию зачастил один студент-выпускник пятого курса. Сотрудники сразу сообразили, в чём дело, и смеялись:

– Маш, твой двухметровый опять пришёл.

– Да почему мой? – краснела Мария, а сама уже давно смекнула, в чём дело.

Кавалер был неказистый. Без слёз не взглянешь – так сказали бы сейчас. Длинный, худой, длиннорукий, длинноногий, с маленькой круглой головой – там, где-то наверху над плечами, и с кругленькими очками ботаника на подслеповатых мелких глазках. Волосёнки пего-рыжего цвета бедно и потно прилипли к голове, и по всей его долговязой фигуре были рассыпаны, как из решета, конопушки и родинки. Сомнительное украшение для молодого парня. Машка-то против него была прехорошенькая. Но ей он показался импозантным. Самое импозантное в нём было, конечно, для неё то, что через полгода он уже будет дипломированным специалистом, да к тому же один любимый сынок в семье, состоящей из богатеньких папы и мамы.

Первый раз Инна увидела Машу в то лето, когда закончила институт и решила пару недель пожить на даче. Дом Инны был через дорогу, напротив дома Медведевых, и с балкона их участок просматривался как на ладони. Инна сидела в шезлонге, загорала, когда подъехала машина и Медведевы начали выгружаться. Из машины выбралась какая-то маленькая, неуклюжая девушка и как-то крадучись, видно стесняясь, пошла к дому. Потом-то стало ясно – у неё уже был большой живот и от своего маленького роста она казалась квадратной. От смущения она всё время наклоняла голову вниз. Девушка была молоденькая и симпатичная – неудивительно, что молодой парень влюбился.

Влюбиться-то, конечно, влюбился, но оказывается, что от любви девушки быстро беременеют (ну надо же, какая неожиданность), и отступать студентику было уже некуда – позади стояла строгая бабка с угрозами за совращение несовершеннолетних. Обстоятельства поджимали, и нужно было идти к родителям и представлять им будущую невестку. Что молодой, перспективный авиатор и сделал, заранее представляя реакцию родителей.