Евгений Рудаков-Рудак: Радиация сердца

Старшим братьям – Коле, Ване и сестре Вале в ФЗО потребовали прилюдно отречься от родителей, или следовало немедленное исключение из комсомола и, как следствие, из ФЗО. Ребята, как один, отказались делать этот подлый поступок, понимая, что будущего в родной, великой и счастливой стране Советов у них отныне нет. Ребята возвратились в свою деревню, в заброшенную и холодную родительскую избу. Через месяц или два, Ваня и Валя пешком, без разрешения сельсовета и без документов ушли ночью в райцентр, откуда собирались за лето добраться на товарняках до Новосибирска и дальше в Барнаул, а там, как Бог даст. Адрес этот дал токарь с завода, на котором они вместе работали. Он после взрыва при сборке в цехе снаряда получил увечье и его списали за профнепригодность с производства. Он был родом с Алтая и в разговоре дал понять, что сильно ненавидит большевиков, потому что они в 20-е годы убили его отца, а еще разрушили церковь, в которой служил дядя. И ещё доверительно сказал, что на Алтае сохранились такие глухие места, где очень уважают обиженных властью людей и целые поселения живут по справедливым людским законам. Там можно встать на ноги, а если очень повезет, еще и обогатиться на золотом прииске.

Коля не хотел уходить из родительского дома и пытался что-то делать по хозяйству, но… сыну врагов народа не на кого было рассчитывать и ждать помощи, наоборот, травили кто как мог, как собаку. В конце концов, – огород зарос бурьяном, корова сдохла, кур съел, козу в первую же зиму волки утащили, проделав дыру в крыше сарая. Последними он съел сизарей, что жили на чердаке и… пошел побираться. Коля хорошо сочинял частушки и пел их под игру на балалайке. Быстро пристрастился к самогонке, развлекая гулящий народ. Скоро и его следы затерялись, но… в поселке много лет помнили Колины частушки:

Конец первой части

Ссыльная немецкая семья Киршей приняла в свой дом испуганного и плачущего Ваню как родного. По местному сарафанному радио они через несколько дней узнали, что в одной семье, в соседнем колхозе, произошла беда, причем большая – колхозница убила уполномоченного органов КГБ, майора. Еще пропали бесследно солдат и мальчик, внук этой колхозницы, которые на глазах людей утонули в озере Светлом, но тела их всё ещё не найдены. Рассказывали странные вещи, будто бы солдат и мальчишка утонули в таком месте, где утонуть никак нельзя, даже если захочешь. Колхозницу уже арестовали, увезли в область и будут судить как врага народа, а за убийство офицера это однозначно расстрел. В семье Киршей все эти слухи в чём-то подтвердил Ваня, что-то дополнил, но никакой ясности, всё-таки, не добавил. По большей части он плакал или спал. Единственное, что поняли Фрида и Сальман – надо молчать, тем более, что в их поселке мальчика никто не знал. Фрида и Сальман были жена и муж, те самые, к которым Марфа отправила Ваню в надежде, что они поймут всё и помогут.

Фрида, была женщиной больше доброй, чем умной, она не подумала о возможных последствиях со стороны властей, и приняла бедного мальчика всем сердцем, как родного, и не раздумывая обволокла его материнским теплом и нежностью, даже большей на тот момент, чем родных детей. Родных у неё были сын – Фридрих, все звали его Федей, ровесник Вани, ещё дочь Эльза – Лизхен, или просто Лиза, она была на два года старше.

Муж Фриды, Сальман, для соседей, Саша, был больше умным, чем добрым. Как и положено немцу от природы, он был работящим, пунктуальным, особенно в мелочах, что не всегда совмещается с душевностью или добротой, а страстью к традиционному немецкому порядку он постоянно создавал для всех проблемы, и не только дома. Саша работал в колхозе счетоводом, так называли главного и единственного бухгалтера, он же заодно и кассир. Такую ответственную работу ему доверили только потому, что он был ссыльный, что значило – должен бояться делать какие-либо приписки или заначки: на усушку, утруску, непогоду и неудачи наших войск на фронтах без ведома председателя. Ссыльный немец во время войны был совсем не то, что ссыльный любой другой национальности. Это был почти прокаженный, а бдительные уполномоченные НКВД в первую очередь следили за работой и поведением ссыльных немцев и при случае быстро находили в чём их обвинить, была бы зацепка малая. Подвести под вышку «пособника фашистов» для них было делом чести, Сальман осторожно принял Ваню, несколько дней ходил кругами, вздыхал, вставал даже по ночам и несколько раз пытался убедить жену, что надо бы сообщить о беглеце куда надо, иначе всей семье будет плохо. Фрида заняла жесткую позицию и заявила, что поскольку мальчика считают утонувшим и даже не ищут, пусть так и будет. Значит, это промысел святой Марии. В конце концов Сальман согласился с женой и даже сообщил председателю колхоза и парторгу, что его семья приютила бродячего мальчика, каких много в то время скиталось по стране. Своих двое детей в доме, будет третий – не объест. Ваню предупредили, что он должен говорить о себе: забыть родных, забыть, где родился, где жил, говорить, что бежал от войны с сестрой, где-то попали под бомбёжку и больше ничего не помнит. Парторг лично пришел и познакомился с жертвой войны, поспрашивал, выслушал и поверил, а счетовода похвалил за доброту.