Михаил Качан: Люба-Любовь. Потомку о моей жизни

Утром, когда рассвело, девочек взялись проводить домой двое юношей – Юра Горшков из 9а и еще один юноша, питавший некоторые надежды на Любочкину взаимность – Юра Садовников из 10-го, высокий юноша с артистической внешностью, о котором шла слава покорителя девичьих сердец. У Любочки он не вызывал никаких чувств, кроме легкой досады на его настойчивое внимание.

В те годы снегоуборочной техники в Советском Союзе не было вовсе, даже в таких городах, как Москва и Ленинград. Что уж тут говорить о Южно-Сахалинске. Улицы расчищались вручную и медленно. Юношам пришлось прокладывать дорогу в снежных сугробах, нанесенных вчерашней пургой. Это было непросто, – они были в ботинках, и снег набивался им под брюки. Девушки были в валенках, им было легче идти за юношами. Они старались ступать след в след, но снег все равно набивался через верх валенок, заполняя все щёлочки между валенками и чулками. Так вчетвером они и прокладывали путь домой. Дорога, которую они проходили обычно за полчаса, заняла минимум вдвое больше времени. Наконец, вся компания зашла в квартиру Штернов.

Все были дома, и Николай Исаакович, глядя на замерзших ребят, предложил им снять обувь и просушить ее, а самим принять для разогрева по «стопочке» водки. Он налил ребятам водки в стаканы, но наливая, чуть пролил ее на хлеб того юноши, который пытался ухаживать за Любочкой. Разумеется, не нарочно, просто дрогнула рука.

Любочка это видела и про себя отметила, что, наверное, это будет ужасно. Увидела, но промолчала. Закусывать водку хлебом, смоченным водкой – действительно, суровое испытание. Эти ребята были к водке непривычны. Они не умели пить водку залпом, а пили ее небольшими глотками. Немедленно взяв хлеб, они отправили его большими кусками в рот, чтобы перебить неприятные ощущения от водки. Хлеб, смоченный водкой, вызвал у Юры Садовникова непроизвольные рвотные спазмы. Он еле сдержал их. На глазах у него выступили слезы. Он закрыл лицо руками и побежал к туалету, который, к счастью, был в доме, а не на улице.

К слову сказать, после этого эпизода, к радости Любочки, его чувства к ней прошли. По крайней мере, он больше не оказывал ей нежелательных знаков внимания.

Весь день погода была великолепной, ярко светило солнце, ветра не было совсем, и к вечеру часов в пять Любочка приоделась и в полной готовности зашла за Инной, чтобы идти вместе в школу на новогодний вечер. Инна же еще не закончила прихорашиваться.

Пять домов, в одном из которых жили Миниовичи, стояли на отшибе на пустыре за военным городком параллельно его забору на довольно большом расстоянии от него. От домов к узкой калитке в заборе вела протоптанная тропинка, через которую и попадали в военный городок. Чтобы попасть в город, надо было пройти этот пустырь по тропинке, пересечь военный городок, а потом через другую калитку попасть на еще один пустырь между военным городком и улицами города.

Пока Инна занималась своим туалетом, поднялся ветер. Он задул со страшной силой, поднимая тучи снега.

Девушки не поверили сразу, что теперь им не дойти до школы, надели валенки и зимние пальто, чтобы идти на вечер. Мама Инны Миниович не хотела их пускать, умоляла не выходить из дома, даже поплакала, но девушки ее не послушались. А отца Инны дома не было, он, как и Николай Исаакович, дежурил в этот предновогодний вечер в части.

И вот 31 декабря часов в шесть вечера Любочка со своей подругой открыли дверь, и сделали несколько шагов по пустырю между домами и забором военного городка, чтобы попасть на тропинку. Но уже не было видно ни забора, ни калитки в нем, ни тропинки. Пурга была такой сильной, что Любочке показалось, что они остались одни в поле. Даже дома, из которого они только что вышли, совсем не было видно.

Держась друг за друга, девушки сделали еще несколько шагов и сразу поняли, что не знают, куда идти дальше – ничего не было видно. Даже пальцев вытянутой руки. Слева, справа, сзади и спереди стояла сплошная стена крутящегося снега. Ветер сбивал с ног. Снег был сухой и колючий. Ветер метал его прямо в лицо, забивая глаза, нос, рот, не давая дышать. Надо было прикрывать руками рот, нос, глаза. На мгновение они расцепили руки и сразу потеряли друг друга. Обе начали кричать и громко звать друг друга, но их голоса сразу терялись в вое пурги. Все же они случайно наткнулись друг на друга, и теперь уже не расцепляли рук, боясь потеряться еще раз.

Они услышали выстрелы. Стреляли, чтобы люди могли ориентироваться хотя бы по звуку.