К счастью, нравится он не только мне. Я-то его знаю с юных лет, и для меня он является идеалом современного политика России и ее гражданина (сейчас, правда, даже нет такого понятия). Тем не менее, таковым его считает также большинство лесковцев и другого мэра они у себя не видят.
Да, насчет памятника Ивану Спиридоновичу. Его героическому старику не поставили потому, что родственники убитых им отцов города подняли страшный крик и пригрозили обязательно взорвать его даже, если он будет установлен на кладбище. А там его ставить лесковцы не захотели, надеясь, что старик все-таки жив. Надеюсь на это и я.
Нина Кузина «Криминал» 23 сентября 2003 г.
***
– Тебе самому место на свалке, – обиделся Костя за Коляберды, откладывая газету на заднее сиденье машины. – А Нина – молодец, суть правильно ухватила. Оживет Россия, без поддонка Ельцина обязательно оживет.
К Нине, этой привлекательной женщине с материнскими глазами, знавшую его по Летному, Костя относился с внутренним трепетом и волнением. При виде ее, перед его глазами всегда возникало лицо Нади на могильной фотографии. А когда стоял у ее могилы и смотрел на фотографию, ему на миг даже показалось, что он вспомнил ее живую.
В Летный его свозила Нина. Желание туда съездить у него возникло после прочтения книги о Наде и о нем. Ни одну книгу он не читал с таким интересом и волнением. Иногда он отрывался от нее и пытался вспомнить, что было дальше, но кроме пустоты ничего не видел.
В Лесках Нина познакомила его с женщиной, жившей в его квартире. Увидев его, Лариса, так звали женщину, заплакала от радости. Вскоре прибежал ее муж, тот самый майор милиции Жаров, который так понравился Косте по книге, и тоже был очень рад встрече. Они показали ему его комнату, где сохранилось все, как было при нем, лишь над письменным столом на стене были повешены две фотографии: его родителей, его с Надей и ее убитых родителей. Сейчас в комнате жила их семилетняя дочь, но ему сказали, что он в любое время может приехать и здесь жить.
Когда они вдвоем вышли покурить на лоджию, Жаров, глядя Косте в глаза, спросил:
– Сауну в Лесках ты поджег?
Не отводя взгляда, Костя ответил:
– Я.
– Я так и думал. Здесь из девяти преступников ты отправил на тот свет пятерых, не убив никого. Там ведь ты тоже никого из них не застрелил, верно?
– Не считая приглашенного ими авторитета, выхватившего пистолет.
Жаров о чем-то задумался, затем проговорил с усмешкой:
– Можно сказать, что банда Стрыкина повторила участь здешних бандитов, а ты, если следовать библейскому выражению о кругах ада, за это время как бы прошел два круга. В круге первом ты побывал здесь и в круге втором – в Лесках. Ничего, выходит, не изменилось за эти годы и думаю, вряд ли что изменится в лучшую сторону при этом строе. Я тебя не пугаю, но утверждать не берусь, что свои круги ада ты уже прошел.
– Я и не боюсь. Я ко всему готов. Вы лучше скажите, это вы спасли меня тогда от правосудия?
– Не я один. Тебя спасало все наше отделение, за исключением начальства. Но и ему было выгодно замять то дело, спасая честь мундира мэра. У нас в Лесках тоже этим были сильно озабочены. – Жаров помолчал и спросил с грустью в голосе. – Антона ты также не вспомнил?
– Нет. Я по книжке знаю, что он был мой друг.
– Чудесный был парнишка. Погиб в Чечне. Ты когда там воевал?
– В девяносто седьмом.
– А Антону перерезали горло в девяносто шестом. Хотели обратить в свою веру. Ты бы сходил к его матери, она будет рада тебя увидеть.
Но ей уже позвонила Лариса. Без слез Костя не мог вспоминать встречу с этой старенькой женщиной.
Больше он в Летном не был. Он сам не знал, почему не мог туда ездить. А приезду Нины в Лески всегда радовался и просил чаще приезжать. Но она была вся в работе. Вот и в этот раз заскочила на минутку и пристала, как репей, куда подевались рейдеры? Ей, видишь ли, это нужно знать для передачи другим, которые не знают, как бороться с этим бандитизмом. Ей, может, и надо, да не надо Золотову. Как только она ни пытала его и других, так ничего и не узнала.
И никто никогда не узнает. А сами рейдеры, он был уверен, тоже будут молчать.
Костя опять пробежал глазами статью Кузиной.
– Вы, Константин Алексеевич, на этого своего работника насчет свалки не обижайтесь, – повернул к нему голову Толя. – Он хотел облить вас грязью, а получилось, как в анекдоте про Машку: «Она тебе дала? – Нет, не дала. – И мне не дала. Вот, блядь». А вот за Коляберды я бы ему морду набил, знать бы кому. Никакой он у нас не допотопный. Сколько раз нас выручал. Я его ни на какие иномарки не променяю.
Читать дальше